Thank you. ‘우리’가 돼 줘서
Название: Bring me to life.
Статус: Закончено.
Авторы: +Aia, D-I-E
Персонажи: Юнхо, Джеджун.
Пейринг: ЮнДже.
Рейтинг: NC-17
Жанр: ПВА (с)
Примечание: Трава наша, наше АУ, ООС, а мальчики не наши. Авторы не претендуют ни на героев, ни на достоверность, ни на адекватность своих фантазий.
Предупреждения:
!!!Оба. ПСИХИ.!!!
30 листов.
Всем спасибо.
читать дальше«Ким Джеджун» - гласила надпись на черной папке с личным делом.
Джеджуну всегда было интересно, почему папка черная?
Разве в черных хранятся дела не самых опасных преступников тюремной клиники, носящей странное название – «Больница святого Валентина»?
Поговаривают, раньше тут был монастырь. Затем просто больница.
А потом государство прибрало это место под свои нужды. Всех, кого нужно было в первую очередь вылечить, а потом уж наказывать, отправляли сюда.
Толстые решетки на окнах, да куча электронных замков – единственное, что отличало это место от обычной больницы.
Киму Джеджуну тут даже нравилось.
Нравилось, что еда была каждый день по расписанию. Нравилась куча лекарств, реабилитационные занятия…
Точнее сказать – все это начало ему нравится, когда его дело взял на себя глава отделения. Чон Юнхо.
Он был высок, красив и разрешал Джеджуну называть себя по имени.
С первой встречи Дже хотелось вырвать глаза доктора, спрятать у себя под подушкой, чтобы они всегда смотрели только на него.
Но он сдерживался, справедливо полагая, что без глаз Юнхо будет выглядеть менее привлекательно и не сможет так смотреть на него.
Так, как сейчас, когда застал своего пациента не мирно лежащим на кушетке, а разглядывающим папку с собственным делом.
Кстати, почему папка все же черная?
Мысли Дже скакали от одного к другому, с молниеносной скоростью. Так быстро, что он вполне мог не помнить, о чем думал секунду назад. Да он и что делал секунду назад, мог не вспомнить.
И почему она черная?
Это раздражало. И раздражение было отчетливо слышно в голосе Дже, когда он обратился к своему доктору.
- Юнхо, почему она черная?
- А какой самый красивый цвет, Джеджун? – мягким ровным голосом спросил психиатр и прошел в кабинет.
Приближаясь к пациенту, как к давнему другу, с легкой тенью улыбки на лице и исключительным доверием во взгляде.
- Не ты ли мне говорил, что тебе нравится черный? – и протянул к папке руки, выжидающе застыв.
- Он мне не нравится!
Джеджун швырнул дело на стол, спрятал руки за спину, чтобы они не вцепились в лицо Юнхо, раздирая кожу до крови.
- Красный. – в следующую секунду буркнул. – Красный – красивый.
И на его губах заиграла улыбка, а тон был полон флирта. Но руки из-за спины Дже так и не убрал.
Ни одна мышца на лице Юнхо не дрогнула. Даже тень улыбки как приклеилась к губам. Он не посмотрел в сторону дела, прошел к креслу, сел в него, зная, что Джеджун обязательно сядет напротив. Так было всегда. День за днем.
- Мне нравится красный, Джеджун.
Юнхо достал из внутреннего кармана плотного белого пиджака свой тоненький ежедневник в ярко-красной обложке.
- Видишь? – улыбка стала чуть отчетливее.
Джеджун забрался с ногами в кресло напротив стола.
И облокотился о столешницу, посмотрел на тонкую книжицу, уже прикидывая, как бы спереть то, что так нравится Юнхо. Он же всегда носит книгу с собой, Джеджун это точно помнил.
- Да. – соизволил ответить и кивнуть, так же, как и Юнхо зная сценарий этих встреч.
Сперва Юнхо говорил с ним о незначительных мелочах. Потом спрашивал разные глупости, например – почему он избил Рональда?
Почему отказался принять лекарства?
Откуда у него взялся нож под подушкой?
А потом он начинал его отчитывать… Боже, Джеджун обожал, когда Юнхо отчитывает его.
Это стоило боли от электрошока, когда его оттаскивали от Рональда. Всех уколов, что ему назначили за отказ от таблеток.
И уж точно ничего страшного, что он украл нож с кухни.
Это стоило всего и даже больше. Возбуждение, испытываемое при этом, компенсировало Джеджуну все.
- Тебе понравился новый десерт от миссис Джонс? – спросил психиатр, как всегда незначительную мелочь. Он чуть наклонил голову, разговаривая с Дже, как с приятелем в кофейне за чашечкой экспрессо. – Я сегодня три порции на завтрак съел. Правда – божественно? – и совсем уж расплылся в улыбке.
Джеджун хмурился, вспоминая, кто такая эта миссис Джонс и почему Юнхо называет стряпню этой незнакомки – божественной.
- Нет. Мне не понравилось.
Глаза Джеджуна потемнели, а улыбка пропала с лица.
- Не люблю пудинг.
Взгляд остановился в одной точке и Дже замолчал, чуть покачиваясь в кресле, бездумно ковыряя обивку на подлокотнике.
- Юнхо, что вкуснее – Джеджун или пудинг? – спросил таким тоном, будто и не о себе говорит. И будто он тут сейчас в этой комнате не присутствует.
- Джеджун, который улыбается.
Юнхо поглаживал кончиками пальцев шершавую обложку своего ежедневника.
- А что ты думаешь о своих новых подушках? Они лучше старых, да?
Он перешел к части вопросов по существу. Пару дней назад Джеджун распотрошил всю кровать, раскидав пух по всей палате.
Дже улыбнулся, как ребенок, моментом ведясь на провокацию.
- Да. Эти мне нравятся больше. Те были плохие. На них снились кошмары.
Взгляд будто приклеился к пальцам Юнхо, гладящим красную книгу.
- Мм…
Это был тихий стон вслух. Дже даже не понял, что стонал. Его мозг был занят придумыванием занятия для этих пальцев. Пожалуй, окуни Юнхо их в пудинг, Джеджун вполне мог бы их облизать.
Почему он думает о пудинге? Почему именно нелюбимый пудинг пришел на ум?
Дже, как всегда сосредоточившись на вещи, забыл, что было несколько мгновений назад.
- Ты поэтому хотел скормить их медсестре? – не теряя улыбки, поинтересовался психиатр, подцепляя обложку кончиком ногтя.
И резко проводя по всей длине вниз.
Юнхо прекрасно понимал, как действует на Джеджуна любая мелочь.
Можно сказать, что этот парень был его самым любимым пациентом. Самым странным и самым сговорчивым, с ним, с Юнхо. Лечение Дже лежало лично на нем, вместе со всеми его странностями, прошлым, настоящим и будущим.
Всего у Юнхо было трое таких пациентов. Но Джеджун никогда не должен узнать о том, что не единственный.
Прекрасно понимая устройство его мозга в общей картине, Юнхо соображал, что одними шалостями этот парень не ограничится.
- Она сука! – Дже выплюнул ругательство, задрожав, глядя на борозду, оставленную ногтем на обложке ежедневника.
Красная и глубокая.
«На коже Юнхо это бы смотрелось так же красиво?»
Парень сильнее задрожал, медленно облизнув губы, неосознанно повторяя за доктором – оставляя борозды на кожаном подлокотнике.
- А какая медсестра тебе нравится, Джеджун?
Еще один вопрос – и пальцы подцепили несколько страничек. Зарылись между ними… И резко оставили книгу в покое.
Дже моргнул пару раз, оставшись без развлечения, когда руки Юнхо закончили мучить ежедневник.
- Они все страшные суки.
Взгляд тут же нашел, что поинтереснее. А именно – лицо Юнхо.
- Они не должны трогать меня и мои вещи.
Под своими вещами Джеджун явно имел ввиду и украденный нож.
- Ты хочешь сам делать за них грязную работу?
Юнхо натурально удивленно приподнял бровь и сложил руки на столе, сцепив теперь пальцы в замок поверх красной обложки.
- Они же просто помогают тебе всегда быть… Прекрасным.
Дже снова улыбнулся, наклоняя голову набок.
- Я же тут навсегда, Юнхо. Они не могут перестать помогать мне. – и засмеялся.
Иногда Джеджун говорил подозрительно здравые вещи. Такие, что даже перестаешь удивляться, как этот парень мог прожить до двадцати лет в обществе и не быть пойманным.
- А я думаю, что не навсегда. – резко посерьезнев сказал Юнхо, внимательно глядя в глаза. – И не хочу слышать это слово, Джеджун. – тут в голосе прибавилось строгости. – Не хочу даже, чтобы ты думал так. – совсем уж с нотками тирана.
Дже по новой задрожал, обхватывая себя за плечи, будто замерз.
На деле он пытался удержать свое тело на месте, чтобы не сигануть через стол, вцепляясь ногтями и зубами в этого человека.
- Но… Я уже давно здесь. – хрипло прошептал, не соглашаясь лишь по одной причине.
«Вот сейчас. Да. Еще раз так и я кончу.»
Он действительно мог кончить от одного лишь голоса Юнхо, когда тот ругал его.
- И это тебе только на пользу, Джеджун.
Юнхо чуть сбавил тон до четкого и серьезного, все так же внимательно глядя, наклонившись над столом.
- И я здесь не просто так. Ты знаешь это. Я хочу помочь. Тебе. Однажды выйти отсюда. Ты ведь хочешь, Джеджун?
- Я хочу…
Дже шептал, глядя на него глазами голодного кобеля, почувствовавшего суку в течку.
- Хочу…
Он вздрогнул всем телом, рыча себе под нос. Возбуждение уходило вместе с командирским тоном Юнхо. Но отблески прежнего желания все еще отчетливо читались в глазах Джеджуна.
- Юнхо. – Дже поставил его именем точку в предложении.
Впервые за все четыре года, что Юнхо с ним работает, так открыто говоря об этом.
- Я тоже. – совсем без подтекста, но понимая, о чем речь, сказал психиатр.
И протянув руку к лицу пациента, провел мягкую короткую линию по его переносице.
А затем взял свой ежедневник и встал из-за стола.
- Увидимся завтра? – обернулся у дверей, как будто Дже мог ответить отрицательно.
Тот замер, сосредоточившись на выражении. Не замечая ни вопроса, ни рук санитаров, уводящих его в палату.
Запомнив касание по всем параметрам – от нажима, до температуры кожи Юнхо.
Он все-таки кончил уже в своей кровати. С хриплым стоном и именем психиатра на губах. Думая, что Юнхо только его.
Он никогда не позволит им разделиться, чтобы Юнхо там ни говорил. Джеджуну нравился распорядок, лекарства, собственная палата. И он постарается полюбить пудинг и медсестер, если за все это он будет видеть Юнхо каждый день. Так же, как и на протяжении последних четырех лет.
Он действительно любил его.
Любил настолько, что готов был слушаться санитаров, которые трогали его своими грязными руками, переодевая и купая.
После этих процедур Джеджуну обычно ставили несколько уколов.
От которых голова переставала соображать. Даже вспомнить лицо Юнхо становилось тяжело.
Но, по словам сук-медсестер, уколы помогали ему спокойно спать.
Вот и сейчас, кончив, Дже знал, что за этим последует ванная. Потом уколы. А потом – чернота.
Нет, он определенно не любил черный.
