Как вы тут без нас?)

[+Aia]

простите за дурацкий баннер, у меня фотошоп слетел.

Название:Одержимость
Статус: Закончено.
Авторы:  +Aia,  D-I-E
Персонажи: Джеджун, Юнхо, Джунсу, Ючон.
Пейринг: Юсу, ЮнДже.
Рейтинг: NC-17
Жанр: ПВА (с)
Примечание: Трава наша, наше АУ, ООС, а мальчики не наши. Авторы не претендуют ни на героев, ни на достоверность, ни на адекватность своих фантазий.

57 листов.
Спасибо всем преданным и не очень)

...

- С днем рождения, Джеджун.
Маленький мальчик задул свечку, установленную посреди торта.
Ему исполнилось десять, а свечка была всего одна, но даже это было роскошью для него, недавно переехавшему в Америку к отцу, после смерти матери.
Там дома, в Корее, у него никогда не было торта на день рождения. И свечки зажигались только, когда отключали свет за неуплату.
Теперь у него были новый дом и отец, которого он увидел первый раз в жизни всего три недели назад.
Новая мать и младший брат.
Какого черта он не забрал его раньше?
Джеджун не задавался этим вопросом, ребенка больше волновало, почему, когда свечка на торте снова зажглась, новая мама отшатнулась от него.
Она была такая красивая, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами, с доброй улыбкой…
Но в тот момент ее улыбка померкла.
И в тот момент судьба маленького Джеджуна была решена наперед.
Это случилось не сразу. Постепенно. Сперва новый учебный год для Джеджуна начался в школе-интернате при церкви, потом сократились его посещения дома на праздники.
А в те редкие дни, когда его все-таки забирали из школы, он не видел новую жену отца и своего брата.
Он знал почему, он помнил, как она кричала, что это исчадие ада не будет находиться рядом с ее сыном.
Джеджун тогда не совсем понимал, что это значит и о ком так громко кричит всегда тихая, улыбчивая и набожная женщина.
Потом пришло понимание, но Джеджун никогда не поднимал эту тему, он просто сидел в своей комнате.
И не разговаривал ни с кем без необходимости.

Свое пятнадцатилетие Джеджун встречал снова без торта и свечей, под тихую молитву святого отца церкви, при которой он учился, наблюдая за мухой, ползающей по столу.
28мая.
Через несколько дней должны начаться каникулы, но Джеджун никуда не поедет, он уже два года не был дома.
Он сосредоточенно смотрел на муху, пока молитва не превратилась в монотонный гул в ушах, и сидел так, кажется, секунду.
Но когда моргнул, то все вокруг уже закончили обедать.
А он к своей порции, как оказалось, даже не притронулся.
Одноклассники его не трогали. Избегали.
И, скорее всего, причина не только в других глазах.

29 мая, на следующий день, святой отец отошел в мир иной.
Причиной смерти, конечно, была старость, ничего криминального, но еще через пару дней в церкви появились новые лица.
Пак Ючон, молодой священнослужитель с такой улыбкой, будто прямиком из рая. И его младший брат, Юнхо, которому в этом году стукнуло всего 18 лет, но он уже мечтал о сане епископа, причем где-нибудь в столице.
Это было удивительным совпадением - общая с Джеджуном национальность, хотя семейство Пак уже второе поколение растило на американской земле.
Это было и поводом, чтобы к Дже подселить брата.
- Здравствуйте. - осторожно сказал Юнхо, поставил свой чемодан на пол у двери и поклонился парню, с которым предстояло делить комнату.
Представился, хотя это уже не являлось необходимостью - о них с братом, новым святым отцом, знал весь приход, весь интернат и весь городок, даже та его часть, что в церкви не была. Молодой, симпатичный Пак Ючон, показавшийся городу на утренней службе, уже нравился абсолютно всем.
И что уж там скрывать, некоторых прихожанок сразу натолкнул на далеко не набожные мысли.
- Я надеюсь, что не помешаю вам.
У Юнхо улыбки тридцатидвухлетнего Ючона не было.
У него вообще на лице не читалось ничего ангельского.
Наоборот, он был весь какой-то хищный, с этим цепким взглядом, острым профилем, высоким ростом и резцами, выдающимися вперед из ряда зубов.
В комнате Джеджуна не было ровным счетом ничего особенного - две простые кровати, две тумбочки, шкаф, один на двоих, стол и два стула.
Все как у всех, только стены в зарубках, будто это тюремная камера, а Дже – заключенный, мотающий срок, отмечающий каждый проведенный тут день.
И сейчас он как раз водил ногтем по белой штукатурке, проковыривая очередную полоску, никак не реагируя на новичка, пока из под ногтя не начала идти кровь, объясняя, что зарубки потемневшие явно не от времени.
Только после этого Дже прекратил свое занятие и с удивлением уставился на свой палец.
А потом и на вошедшего.
- Ты кто?
И тон был такой словно паренек с другой планеты, нового пастора на утренней службе не заметил.
- Пак Юнхо. - повторил гость.
Поднял чемодан с пола, неизвестно зачем поставив, кстати.
Поднес его к свободной кровати, присел на нее...
Тихонько скрипнули пружины, затем щелкнули замочки на чемодане.
Юнхо вынул оттуда самую главную в своей жизни вещь - библию.
Ее переплет, обложка, страницы - не чета той простоте, дешевизне, что была не только вокруг Юнхо, но и на самом Юнхо - его одежде, обуви...
Его прическе и тонкому крестику на цепочке, который Джеджуну, разумеется, пока еще виден не был, так как все пуговицы на парне застегнуты были по самое горло.
Библия была какой-то драгоценностью, чуть ли не засияла посреди серых стен. И Юнхо ее не покупал, не копил на нее годами, он нашел ее на скамейке в приходе, что раньше служил им домом.
Тогда Ючон сказал, что это подарок от Бога.
С тех пор Юнхо не расставался с ней, хотя и берег ее как зеницу ока.
- Хочешь, прочитаю свой любимый псалом? - обратился он к Джеджуну, будто они тут уже который месяц сидят, а за окном уже сменилось время года.
Будто бы пролетело лето и вот-вот землю укроет первым снегом…
Хотя, конечно же, только-только начался июнь, никуда не летело время, шло своим чередом.
Джеджун заинтересованно посмотрел на библию, он не привык, что с ним кто-то заговаривает первый, просто так, без необходимости.
Он кивнул, боясь нарушить хрупкий момент знакомства. Развернулся к Юнхо лицом, подтянул колени к груди, обхватил их руками.
И еще раз кивнул, на всякий случай.
- Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня, многие говорят душе моей: «нет ему спасения в Боге». Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою. Гласом моим взываю к Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня. Восстань, Господи! Спаси меня, Боже мой! - с чувством и глубиной, достойной архиепископа, с искренностью, принадлежащей с детства к Богу души, зачитал Юнхо.
И, подняв взгляд от страниц, чуть-чуть улыбнулся Джеджуну.
- Ты... – тот кашлянул. Очень давно он не разговаривал ни с кем, кроме как по требованию учителей на уроках. - Хорошо читаешь, лучше, чем отец Михаил.
Джеджун еще не слышал проповедей нового священника, да по сути никогда их и не слушал, просто сидел, думал о своем, под мерный гул голоса покойного святого отца.
- Не скучно. - добавил, опуская взгляд к полу, не зная, о чем можно сказать, спросить, о чем вообще сверстники разговаривают.
- Мой брат делает это лучше меня. - признал Юнхо и положил библию на край стола. Посмотрел в сторону шкафа. - Тебя же зовут Джеджун? Джеджун, - тут же, не дожидаясь ответа, - у тебя найдется пара свободных полок? У меня немного вещей...
Дже пожал плечами и кивнул. У него две вешалки были заняты формой, а остальные вещи занимали ящик и одну полку.
- У меня тоже.
Юнхо поднялся, открыл дверцы, и осторожными стопками (всего четырьмя), сложил одежду на пустую полку.
Затем поставил чемодан в уголок и сел обратно на кровать.
- А у тебя какой любимый псалом? - спросил, на деле-то и не умея ни о чем, кроме Бога, разговаривать.
Вся его семья состояла из священнослужителей, даже бабка - повариха на церковной кухне, тоже тот еще служитель церкви, очень важный!
Юнхо, конечно же, интересовался миром вокруг, но до той грани, пока в нем есть Бог.
И все всегда сводилось к вере.
И важное, необходимое в первую очередь, знание о человеке - его любимые строчки из священной книги.
- Никакой.
Джеджун мотнул головой и покраснел.
Юнхо в тот момент выглядел слишком пораженным.
- Я не думаю, что верю в Бога. – врать, однако, он также нужным не посчитал.
- Держи. - сказал Юнхо после продолжительной паузы.
И протянул парню свою библию.
- Это не руководство к вере, просто, если вдруг тебе захочется, чтобы у тебя тоже был любимый псалом, там ты сможешь его найти.
- У меня есть.
Дже посмотрел на стол, где лежала книга в черном переплете с крестом на обложке, явно не тронутая долгое время.
- А твоя очень дорогая, кажется, я могу испортить. - он руки за спину завел, чтобы не дай бог не запачкать дорогую книгу кровью, если вдруг потрогает.
Юнхо стало как-то до безумия неловко, даже чуть обидно, он очень дорожил своей библией, и сейчас действительно готов был ее отдать, просто так, каким-то краешком сознания надеясь на чудо...
Но подарок, не принятый, лег обратно на стол. Юнхо после этого встал.
- Мне нужно помочь брату, приготовиться к его первой вечерней службе... Если хочешь, тоже можешь помочь. - он уже что-то начал понимать, ведь многих детей, что остались на каникулы здесь, видел на улице.
А этот Джеджун сидел тут, один, да еще и не верил...
Как ему должно быть страшно!
- Пойдем?
Дже снова помотал головой, хоть его тело буквально дернулось в первую секунду навстречу.
- Я не могу. Мне нельзя выходить без разрешения. Другие дети меня не любят. - это все Джеджун так спокойно высказал, уже привык, наверное, хоть и не задумывался никогда с чего бы в церкви быть таким странным порядкам. - Отец Михаил не разрешал.
И после услышанного, небо понимания над Юнхо так и вовсе расчистилось, засияв.
- Идем. - уже не предложил, а почти потребовал он. - Идем же...
- Зачем?
Джеджун поднялся и подошел, но это все равно не спасало от недоверия, тем более к человеку, которого он не знал.
Может, над ним решили подшутить? Может, Юнхо не такой, каким кажется?
Может... может...
Несмотря на все это, Дже пошел за ним, просто потому, что понадеялся.
- А зачем сидеть одному?

На улице их всю дорогу до церкви сопровождали косые, но короткие взгляды. Юнхо чувствовал их, так особенно остро, как будто вновь ему семь лет и он разодрал себе штаны, свалившись с дерева.
И вот идет себе домой, с гордо-поднятой головой, грязными локтями в кровь, сверкая задницей.
И молится про себя. И просит зачем-то у детей, над ним смеющихся, прощения...
Только вот сейчас-то дело не в нем.
- Мы раньше жили в Галене. Там почти такой же приход, школа, как и здесь. - сказал он по пути Джеджуну, отвлекая. – Возможно - остались бы там... Но пришла телеграмма, приглашение... Брат давно мечтал о таком. И я вижу, что мы не зря приехали.
Дже осторожно шел за Юнхо.
Он не ждал нападения и его даже не напрягали взгляды и повисшая тишина, просто такое развитие событий - в новинку.
Он даже остановился посреди двора, чтобы оглядеться вокруг.
Чтобы понять - это правда.
Пахло травой и приближающейся грозой, хоть на небе не было ни облачка.
- Будет гроза... – сообщил Дже. Зябко передернул плечами и сам себя обхватил руками, будто уже промок.
После чего поспешил за Юнхо к церкви.


Ючон встретил их как раз за дверьми. Улыбнулся незнакомому парню, но сразу понял, что это - тот самый Джеджун, о котором ему говорили.
И сразу же, после того, как представился, нагрузил обоих парней, вручил им по стопке молитвенников.
- Давайте, ребята, разложите по рядам. Все должно быть по правилам, красиво. - скрасил свои приказные слова еще более ослепительной улыбкой и направился к алтарю, где его ждало поле напаханное - незажженные свечи, неровно лежащая скатерть...
Юнхо не стал спорить, для него разноска книг не являлась обидным занятием.
Он даже что-то тихонько напевал себе под нос в процессе и поглядывал на "коллегу", подмечал то, что еще не успел.
И уже переживал, сразу же начал беспокоиться о его душе.
О чем, конечно же, решил сообщить брату. Потом, попозже, после службы.

Дже начал раскладывать молитвенники с задних рядов.
Он был тут уже пять лет и прекрасно знал, что, как и где должно лежать.
Стопка в его руках быстро поредела.
Он сел на скамью, положив последний молитвенник, посмотрел в потолок. Сложно сказать по его виду, что он ждал еще заданий.
Он просто сидел и смотрел вверх, будто что-то там видел, будто спит с открытыми глазами.
Грудная клетка редко поднималась и опускалась от вдохов.
А потом, когда запах от церковных свечей разнесся по помещению, Дже глубоко вздохнул.
- Еще нужно что-нибудь?
- Нет, спасибо. - ответил Юнхо за брата, который уже ушел переодеваться из строгих черной рубашки и брюк в наряд, соответствующий его новому статусу.
Вообще, по случаю такого где-нибудь в более крупной церкви был бы праздник. А так, сразу после смерти старого святого отца... Какое уж тут веселье?
Юнхо опустился на скамью рядом с Джеджуном.
- Ты не против? - зачем-то спросил.
Парень совершенно не собирался оставаться, он никогда не посещал вечерние службы и не собирался начинать сейчас.
Поэтому на вопрос Юнхо ответил:
- Нет, все равно уже пора спать.
- Ты не хочешь остаться?
Юнхо, однако, не собирался отставать.
Волнение в нем нарастало, и ассоциация со снежным комом была бы неудачной, ибо это чувство явно темнее и тяжелее снега.
- Зачем?
Джеджуну и правда стало интересно, что Юнхо думает по этому поводу.
Но, задавая вопрос, смотрел он не на собеседника, а на свечи, что сейчас горели спокойным пламенем, лишь иногда чуть подергиваясь, будто откуда-то тянул сквозняк.
- Мой брат читает лучше меня. - озвучил Юнхо как настоящую причину, пожал плечами и уже честнее добавил, ибо совсем не умел врать: - Я хочу, чтобы ты остался.
- Хорошо... только…
Пламя на свечах колыхнулось последний раз, и Джеджун посмотрел на Юнхо:
- Ты не сиди со мной.
- Почему? - изумленно спросил парень, до того как успел обдумать, уместен ли подобный вопрос.
- Чтобы тебя не считали странным, потому что ты общаешься со мной. - Джеджун опустил взгляд и, краснея, но спокойным тоном, пусть и тихо, добавил: - Я странный.
- Главное, каким меня считает Господь. – успокаивающе улыбнулся Юнхо и обернулся к выходу, услышав прихожан, подоспевших на службу.
И остался сидеть на месте, на протяжении ее.
И потом уже, после, когда свечи погасли, люди разошлись, а сам Юнхо поздравил Ючона лично, по-братски, шепотом и улыбкой, пожелал ему хорошей ночи... то нашел Джеджуна уже в комнате, в полумраке.
А там сказал, как будто в разговоре просто была длительная пауза на все случившееся.
- Ты не странный.
Причем тон возражений не терпел.
Юнхо разделся и лег под одеяло.
Джеджун не стал возражать, он тоже не понимал всю полноту этого определения "странный" в свой адрес.
Для него это было просто - "не такой".
А каким тогда надо быть? Чтобы не быть странным...
Дже не знал, но посреди ночи, будто опровергая слова Юнхо о нем, стоял посреди комнаты и смотрел на спящего парня каким-то стеклянным взглядом, чуть пошатываясь, шепча себе под нос что-то непонятное.
Юнхо к своему счастью не просыпался, спал до утра.

А за завтраком в общей столовой, он познакомился еще с несколькими детьми.
Юнхо был старше многих из них. И, несмотря на то, что вчера сидел и сегодня спал в одной комнате со "странным", к нему сразу тянулись.
Особенно девчонки до десяти лет. Те вообще без стеснений залезали к нему на коленки к концу ужина в тот же день.
Службы сегодня не было, но братья Пак собрали вечером детей в столовой. Пригласили собраться.
И теперь сидели в кругу, общались, слушали Ючона, проповедь которого для маленьких ушек была куда проще и тоньше, интереснее и захватывающей одновременно…
А Юнхо держал на коленках хохотушку Мэри и все оглядывался в поисках соседа. Который весь день умудрялся лишь мелькать у него перед глазами, но надолго не задерживался.
Джеджун и, правда, старательно избегал всех, своего соседа тоже, привычка.
Но сейчас неосторожно оказался в столовой.
Раньше в такое время все сидели по комнатам, отец Михаил не был сторонником вечерних посиделок.
Дже часто прогуливался после ужина по зданию, разминал ноги, так сказать, да и из-за частого пропуска обедов, таскал остатки еды.
А сейчас его привычный распорядок был нарушен.
Более того - здесь был не только священник, но и куча детей разных возрастов.
Джеджун попятился от столовой.
Он не хотел пугать девчонок, которые и разреветься могли, поэтому старался уйти незаметно.

Около девяти вечера посиделка закончилась, дети были в восторге от Ючона, да и от его брата тоже, который на неформальной службе не стеснялся высказываться и цитировать Божье писание.
Они даже поиграли, в какую-то простенькую словесную игру, но было весело, очень уютно...
И в комнату Юнхо возвращался бы с улыбкой, если бы перестал волноваться о Джеджуне.
- Я искал тебя. - зайдя, заявил, обнаружив его на кровати. - Мы очень здорово посидели. Жаль, что ты не пришел. - подошел к своей.
Пружины снова тихо скрипнули.
- Джеджун, давай ты в следующий раз придешь? Я уверен, что тебя не обидят. Я, если что, не допущу.
Он сейчас поймал себя на мысли, что ведет себя так же, как брат с ним, когда-то. Проецирует заботу, что давали ему, на совсем чужого человека, но нуждающегося в ней, гораздо больше, чем он, которого на деле обижали-то всего лишь раз. Когда смеялись вслед в случай со штанами. И все.
В остальном, да какие у него могли быть враги?
Он своей благостностью и верой любого обезоруживал. Как Ючон - улыбкой, так Юнхо – словами.
- Мне нечего там делать.
На этот раз тон Джеджуна был резкий и какой-то сдавленный, а сам парень сразу после этих слов отвернулся к стенке, подтянул колени к груди и свернулся в комок.
И даже со стороны было видно, что его трясет, как в лихорадке, даже зубы стучали друг о друга.
- А здесь есть чего? - прямо спросил Юнхо, разглядывая спину паренька.
- Отстань от меня! - глухо высказался Дже, шаря взглядом по стенке, считая проковырянные полоски в штукатурке.
Стараясь успокоиться.
Хотя его буквально разрывало изнутри желанием что-то сделать, что угодно - от костра прямо посреди комнаты, до прыжка через окно и побега в ночь, будто звало что-то.
- Извини, пожалуйста. - тихо сказал Юнхо. - Но я не отстану. Я не буду, как все. И не позволю тебе остаться одному. – однако, он после сказанного и сам лег на кровать.
Хотя его почему-то разрывало тоже.
Понятно, каким желанием, его самым началом, первыми признаками, только самому еще не понятными.

Дже ничего не ответил ему в тот раз, но с той ночи словно стал доверять Юнхо.
И он начал ходить за ним хвостом.
Не приближался и не заговаривал со своим соседом первым, но постоянно мелькал рядом.
- Давай помолимся вместе? - как-то перед сном, в абсолютной темноте сказал Юнхо, негромко, хоть и знал, что парень на соседней кровати еще не спит.
За время, что они уже провели в одной комнате, он научился различать ритм дыхания Дже во сне и бодрствовании.
Паренек развернулся на кровати, поняв, что притворяться бесполезно, но не согласился.
- Я не могу. Меня тошнит от этого. - и совершенно не образами говорил.
- Как может тошнить от Бога? Джеджун, я так хочу, чтобы ты увидел свет... - совершенно искренне сказал Юнхо и приподнялся на кровати.
- Я не хочу!
Дже снова взорвался, казалось, с появлением Юнхо в его жизни с его участием, и даже в чем-то заботой, его стало срывать с привычного равнодушия все больше.
- Что твой свет даст мне? - поэтому и сейчас Дже вскочил, сжимая руки в кулаки, не зная, что еще сделать, сбежать, ударить или упасть обратно на кровать?
И это при том, что со всеми своими странностями Дже всегда был спокоен.
Ему было хорошо во тьме, в которой он жил.
- Он даст тебе спокойствие. Улыбку. Свободу. Он теплый, Джеджун, теплый, я же вижу, как сильно ты нуждаешься в тепле! - Юнхо отвечая, встал на ноги, подошел к кровати с соседом, опустился перед ней на корточки. - Пожалуйста, поверь мне...
- Я верю.
Дже кивнул, отшатываясь в первый момент, падая задницей обратно на кровать.
И теперь глядя на соседа сверху вниз.
- Я просто не хочу? Ты не понимаешь? - он так крепко сжал кулаки, что ногти впились в ладони. И уставился Юнхо в глаза. И толи в темноте зрачки Дже так расширились, толи это была причудливая игра теней, но его глаза были абсолютно черными.
- Не понимаю.
Юнхо покачал головой и уставился вниз, в пол, в еще более густую черноту, куда не попадал тусклый свет луны.
- Я буду молиться за тебя. Буду продолжать молиться.
- Я! Не хочу! - чуть ли не по слогам высказался Дже.
А потом сильно толкнул Юнхо от себя.
Толкнул второй раз, когда в первый парню удалось удержать равновесие, буквально напрыгнул на него, вцепляясь пальцами в одежду и крича, как будто спятил, даже не своим голосом:
- Не хочу! Понял!
- Эй! Джеджун!
Юнхо каким-то образом удалось подняться на ноги. И в итоге парень на нем повис, как игрушка на елке.
Юнхо ухватился за его руки, пытаясь снять.
- Успокойся! Я не сделаю тебе ничего плохого! - он понять не мог, чем вызвана такая агрессия.
И даже испугался ее в какой-то момент.
Дже извернулся и укусил его за руку, вырываясь, отскакивая, оседая на пол, уже там сворачиваясь в комок и сжимая голову ладонями.
- Нет… не хочу! - сиплым шепотом, дрожа, как банный лист, а потом резко обмякая на полу.
И через несколько секунд глубоко вдыхая, резко садясь на полу в шоке, оглядываясь по сторонам:
- Я что, упал с кровати?
Юнхо самого еще потряхивало, он уже сидел у своей постели и, не отрываясь, смотрел на парня.
- Да. Ложись... спи. - выговорил, не врубая, что это было, что теперь делать, но обещая себе, клятвенно обещая завтра сходить к брату за советом.
Дже испуганно посмотрел на него, но послушно забрался в свою кровать, на этот раз накрываясь одеялом с головой и уже там тихо вздыхая, ему снова стало страшно.
Неужели он снова ходит во сне и сделал что-то плохое?
Юнхо последовал его примеру и еще несколько часов подряд совсем не мог уснуть.
Все молился без устали, мысленно, что тоже очень действенно.

Джунсу вылез из автомобиля - невиданная роскошь по тем временам, тем более для маленького городка - и направился к церкви.
Ему было все равно, что уже ночь на дворе, новость была безотлагательной.
Поэтому в дверь он стучал абсолютно без стеснения и даже, пожалуй, слишком громко.
Ючон открыл ему дверь. Сонный, взъерошенный, чуть растерянный.
- Здравствуйте? - уставился на еще одного представителя корейской нации на американской земле.
- Здравствуйте, вы отец Михаил? Я Ким Джунсу, сын моего брата учится у вас... Я могу зайти?
Джунсу уже давно считался эксцентричным родственником и не показывался в богобоязненной семье своего брата, во многом благодаря его жене, которая его откровенно на порог не пускала.
Все потому что Джунсу имел неосторожность связаться с одним из богатых американцев и уйти жить к нему еще в совсем юном возрасте.
Потом правда, когда все состояние ныне покойного Джозефа Блэка досталось ему, хитрая родственница попыталась наладить связь и что-то писала о двух племянниках.
Тогда Джунсу впервые услышал о Джеджуне, узнал, куда она упрятала паренька.
И сейчас горел желанием увидеть своего на сегодня единственного кровного родственника.
- Нет. Я Пак Ючон. Я сменил отца Михаила... - отчитался священник и пропустил гостя в церковь.
В то ее крыло, что служило домом ему.
Пара комнатушек, тесная кухня-столовая, никакого коридора, минимум мебели.
- Вы о Киме Джеджуне? Что-то случилось, раз вы так поздно?
- Его отец попал вчера в аварию, его не смогли спасти... и я хочу забрать Джеджуна на похороны. И вообще забрать отсюда.
Джунсу явно не питал любви к церкви и считал подобные школы чем-то вроде религиозных сект, потому и перешел сразу к делу.
- На оформление опекунства потребуется время, но я уверен, что смогу его получить. Не хочу, чтобы мой племянник оказался в детском доме.
- Ох... - тихо произнес Ючон, зажег лампу на столике, открыл ящик, пробежался пальцами по папкам, нашел нужную, относящуюся к Джеджуну. - Он... Очень сложный мальчик. У него совсем нет друзей. Сейчас с ним живет мой брат, присматривает за ним... - сказал, затем протянул папку гостю. - У вас есть дети, господин Ким?
Джунсу чуть напрягся от услышанной характеристики.
Его взгляд скользнул по фигуре священника, уголок губ дернулся в улыбке.
- У нас вся семья сложная. И нет, у меня нет детей, вряд ли когда-нибудь будут, поэтому я еще больше хочу забрать Джеджуна к себе.
- Вы уверены, что справитесь с ним? У него сейчас тяжелый возраст... И такие новости. – Ючон снова вздохнул, плечи опустились. - Господь дал мальчику очень сложную судьбу... - Я уверен, что не господь заставил умереть моего брата, а пьяный идиот, севший за руль! - как отрезал гость. - Он мой племянник, жена брата ни за что не примет его, так что вполне естественно, что о нем позабочусь я. – он сам вздохнул, поборов в себе много нелицеприятных высказываний. - Почему вы считаете, что я не справлюсь? Есть что-то, что я должен знать?
- Он совсем ни с кем не общается. Точнее - не общаются с ним. Его сторонятся, даже избегают, боятся. Он от того замыкается и ощетинивается. Юнхо, мой брат, то есть, вот уже две недели не может найти к нему подхода. Но господь пока не дает нам шанса...
- Ему просто нужно уехать! – перебил Джунсу. - Вырваться из этих предрассудков. И, - посмотрел собеседнику в глаза, - простите, святой отец, не думаю, что парню в его возрасте требуется крест. Ему нужен нормальный дом, нормальная школа, путешествия на каникулы…
- Вера нужна не только пожилым. – оспорил Ючон, однако, без злости. - Я буду только рад, если вы сможете дать ему нормальную жизнь. Но искренняя радость во мне появится, когда свет господень проникнет в сердце этого ребенка.
- Вы этому учите здесь?
Голос Джунсу не скрывал весь скептицизм, с которым мужчина относился к религии.
- Перестаньте, Бога нет, также как и дьявола.
Почему-то вера этого человека заставляла Джунсу спорить, он не понимал, как можно быть настолько слепым, или убежденным?
Его-то откровенно раздражало, то, как люди цепляются за бога, когда не могут справиться сами.
Он же справлялся сам!
- Я не буду просить вас перестать, вы все равно меня не убедите. Дождитесь только утра, не будите мальчика прямо сейчас новостями. Я постелю вам, если вы устали с дороги. Быть может, вы голодны? У меня остался бульон с ужина. - Ючон говорил спокойно.
И как будто даже улыбался, что было совсем и не заметно в тусклом свете лампы на столике.
- Похороны завтра днем, мы не можем ждать. Я хочу забрать Джеджуна сейчас, или ваш бог будет против прощания сына с отцом? - Джунсу не сдержался и одарил Ючона откровенным пронизывающим насквозь взглядом.
Джунсу всегда был темпераментным, ему было все равно, что говорили о нем и как на него смотрели.
Но этот священник раздражал сразу и с ходу, а его кротость добавляла этому раздражению перца.
- Вам долго ехать? Подождите хотя бы рассвета. Я просто прошу. По-человечески. – Ючон обернулся и замер, глядя прямо в глаза.
- До утра? - Джунсу встретил его взгляд без улыбки, вглядываясь, так словно хотел его душу увидеть, тоже замирая…
А потом безрассудно, также как и в юности, когда встретил своего Джозефа, шагнул навстречу и сразу нырнул в омут греха с головой.
Потому что беззастенчиво коснулся подбородка мужчины пальцами, губами - губ, что по тем временам для священника вообще должно было стать убийственно адским коктейлем.
И стало.
Коктейль был такой, что мир для Ючона выключился. И свет погас, и воздух иссяк, и земля из-под ног ушла, то ли с небом перемешалась, то ли просто зажала между.
Так что ни вдохнуть, ни оттолкнуть, ни пискнуть ни сообразить.
Он вообще собирался жениться, через пару лет. Найти себе в приходе какую-нибудь милую девушку, это не возбранялось церковью, наоборот - приветствовалось.
И какое уж там не целовался, ясное дело - даже не думал о подобном!
Хотел жениться, но поцелуи шли мимо мыслей! Честно-честно!
…А тут еще и мужчина.
- Господи, прости!... – выдохнул Ючон, когда нашел себя резко отшагнувшим к стене.
И больше произнести ничего не мог.
Разозлился внутренне - страшно подумать, как!
- Господи...
- Лестно. - Джунсу откровенно облизнулся. - Но я не Бог. - и улыбнулся, явно дразня священника. - И земля под нами не разверзлась, правда? - шепотом спросил, снова приближаясь к его губам своими, но на этот раз прошептал в миллиметре от них: - Позовите моего племянника, мы уезжаем.
- Прости меня, господи... – заладил Ючон, как зацарапанная пластинка, выворачиваясь, отворачиваясь, уходя от близости со странным гостем.
Оставляя его одного, направляясь посреди ночи, темноты, под собачий лай за забором к дому, где жили дети.
Что еще оставалось?
Да, продолжать молиться, даже когда стучался к Джеджуну в комнату, нарушая сон парня и собственного брата.
Дже все еще не спал и стук был столь неожиданным, что он рывком сел на кровати и шепотом позвал:
- Ю… Юнхо… - глядя на дверь при этом, так словно знал, какие новости его ожидают.
Младший Пак тоже подорвался, сел, посмотрел на Дже в темноте, затем в сторону двери, услышал голос брата:
- Это я...
И встал, чтобы открыть.
- Что случилось? - перепуганно и тихо спросил, будто боялся разбудить кого-то еще, в комнате спящего.
- Джеджун, там приехал твой дядя... Он хочет забрать тебя. Твой отец... он... он отошел в лучший мир. - сказал Ючон.
Джеджун уставился на него.
Слез не было.
Он не мог поверить не только в смерть отца, которого он уже несколько лет не видел, так и в то, что у него есть дядя.
Но он послушно сполз с кровати, засунул ноги в ботинки и как был - в мятой одежде подошел к Ючону.
- Но видит бог, я не смогу отпустить тебя с этим человеком! - вдруг сказал священник. И посмотрел на Юнхо. - Он сущий дьявол! И я прошу... Юнхо, забери Джеджуна. И бегите прочь. Бегите не спрашивая. Прямо сейчас.
Глаза паренька расширились, он испуганно отшатнулся, явно решил, что святой отец спятил.
- Отец Пак? - Джеджун не мог не спрашивать.
Священник пугал его сейчас, один взгляд чего стоил.
У Юнхо тоже глаза были в пол-лица.
- Я... но... - он даже заикаться начал.
Правда, взял себя в руки. Собрался с силами...
Прошедшие недели укрепили его желание заботиться о парнишке, что спал на кровати напротив.
Желание забетонировалось, приняло форму, стало чуть ли не целью, осталось только отполировать.
Юнхо взял Джеджуна за руку.
- Ты когда-нибудь знал своего дядю?...
- Я не смогу сказать всего, господь не даст мне произнести. Я просто хочу, чтобы ты, Джеджун, был в безопасности... А этот господин так жаждет тебя забрать... – меж тем говорил Ючон.
Дже помотал головой, все еще глядя на священника, потом отдернул руку, чтобы отойти и встать за спину Юнхо.
Явно спрятался там.
Он не понимал, что от него требуется потому и молчал.
Джунсу в этот момент пытался хоть что-то разглядеть в черном проеме окна, он видел, как огонек со свечки священника удалился к темному силуэту строения и пропал.
Это было уже довольно давно и его прямо переполняло нетерпение.
Ючон же вновь смотрел на Юнхо.
- Бегите. Возьмите лошадь. Ты помнишь дорогу к соседнему городу? Там точно найдется укрытие. Когда он уедет, когда все уляжется, я пришлю к вам весть. Пока что - спрячь мальчика, Юнхо... Не доводи меня сейчас до греха, я же сам его спрячу!
- Да, боже мой! - перебил Юнхо в каком-то ужасе.
И, не спрашивая больше ничего у Дже, снова за руку его взял и рванул с ним к конюшням, представляя себе вместо его дяди действительно дьявола, с рогами и красными огоньками глаз в темноте.
Зловещим смехом и цоканьем копыт по мостовой следом за ними.
Что-то было ненормальное в этой потребности защищать, в общем, чужого мальчишку. Но какой же он чужой?
Рука, в руке сжимаемая, так дрожала, что аж самому плакать хотелось.
- Не бойся, Дже, только не бойся...
Парнишка дрожал не от страха, а от холода.
Его тонкая рубашка, в которой он спал, и ботинки на ногах ничуть не согревали ночью.
Но страх святого отца, защитника, так поразил, что Джеджун даже попытки вырваться не предпринял.
Хотя мог бы захотеть попрощаться с собственным отцом и увидеть дядю.
Но сейчас занимало другое.
В данный момент - как успокоить, вставшую на дыбы при виде его, лошадь.
Вот тут-то Дже опять прятался за спиной Юнхо и боялся.
Лошадиные подковы казались страшнее мифических дьявольских копыт.
Лошадь так громко и истерично заржала, что в домике зажегся свет, проснулись сторожа, дети, учителя...
У Юнхо совершенно не было времени на успокоение животного, он не хотел, чтобы их поймали, не хотел травм, он просто действовал, как велело что-то внутри.
Может быть - сердце, может быть - божья воля.
Сначала он просто бежал, за ограду, вперед, по июньской мокрой траве, что даже в американском городке была, как лучшие русские поэты описывали...
Потом и вовсе подхватил мальчика на руки, как-то так поперек, черти как, но так бежать было легче.
Собаки снова разлаялись, лошадь уже вдалеке снова заржала.
По интернату поднималась паника, а Юнхо в охапку с Дже, как волк, укравший младенца из люльки, бежал в сторону реки.
Лодка-то всяко на дыбы не встанет. А грести Юнхо умел даже искуснее, чем бегать.

- Что за черт?
Джунсу вышел во двор, застав всю эту какофонию.
- Где Джеджун? – крикнул, завидев священника.
- Он... сбежал.
Ючон почти не врал ведь. И ответил как-то глухо, хоть и отрывисто, потому что вновь мысленно молился.
- Мне жаль.
- …Как вы это допустили? Что вы тут с детьми делаете, что они сбегают из дома бога?
Джунсу широким шагом направился к своему припаркованному автомобилю, на ходу бросив:
- Собирайтесь, мы едем в полицию!
- Я не позволю вам забрать этого ребенка и сотворить с ним грех! - вдруг упрямо и твердо сказал Ючон ему в спину.
- Что?
Джунсу резко обернулся, останавливаясь.
- Да побойтесь вы своего бога, что несете-то?!
- Дьявол живет в вас и владеет вами. Но даже вы можете быть прощены и возвращены к божьей благодати. Опомнитесь и просто покиньте наш приход.
- Вы спятили, святой отец! - Джунсу шокировало такое объяснение. И он постарался, как маленькому, растолковать: - Это не дьявол был, а простой поцелуй... И вы не имеете права прятать от меня Джеджуна.
- У вас пока нет никаких документов, вы не можете его забрать. Вы даже мне свое родство не подтверждали.
А священник-то умел быть бараном!
- … и уж тем более вы не имели права целовать меня! Я служитель церкви. Простит вас господь, за то, что пытались искушать меня... Но как такому искусителю можно доверить ребенка!
- Да… ...!!! - Джунсу проглотил море нецензурной брани. - В таком случае, я остаюсь здесь, пока Джеджун не вернется! – заявил он, меняя направление, явно решив переждать до утра в комнате священника. - У вас вроде бульон был. - развернулся по пути, чтобы посмотреть на мужчину, принимая все происходящее за игру.
И считая, что племянник обязательно к утру найдется.
- И уж поцелуй не делает из меня любителя инцеста! - таких слов церковь, наверное, никогда не слышала.
- В таком случае я попрошу вас переночевать вдали от моей комнаты. Не то, чтобы я очень боюсь нового искушения... Но и приютить дьявола на кровати не в силах. Прошу меня извинить. - все это Ючон высказал, обогнув его по пути и, встав между ним и дверью, указал на домик охраны. - Там найдется место.
- Я не дьявол, дьявол вас забери! - не выдержал этого дурдома Джунсу, затем посмотрел на домик охраны. - …! Я вернусь с документами и полицией! – заявил, снова переведя взгляд на священника.
И совсем как в первый раз, подошел к нему и поцеловал в губы снова.
Прямо на виду у всех, кто вдруг решил посмотреть в их сторону.
Явно в отместку, не зная, что еще этому священнику противопоставить.
У всех, кто это видел, в душе родился стон, отнюдь не сладострастный, полный испуга и отчаяния.
Ючон так вообще чуть не вскрикнул, отскочил, и дверью к себе хлопнул так, что только и оставалось, что молиться до того момента, как надо бы выйти на службу перед прихожанами с утра.

Джеджун крепко держался за шею Юнхо, не менее крепко зажмурившись.
Обхватив парня ногами, чтобы не свалиться.
Отцепляясь только, когда почувствовал, что они уже не на земле.
И тут же падая на дно лодки, с испугом оглядываясь и цепляясь за бортик.
- Юнхо?
Всеми демонами мира кажется для Джеджуна сейчас стали братья Пак.
И он смотрел на младшего из них огромными, испуганными, почерневшими глазами.
- Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мной. Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем. Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя... - меж тем повторял Юнхо, отвязывая лодку, забираясь в нее, опуская в воду весла.
- ...Джеджун... я не понимаю сам. Но я верю своему брату. И прошу тебя поверить мне. Если господь для тебя слишком далек и страшен... Поверь мне. Я, конечно, не буду господом. Но я буду тебя защищать.
Парнишка забился на самый нос лодки, дальше была вода.
Насколько хватало глаз в темноте, упрямо глядел на эту воду, но на слова Юнхо отреагировал кивком.
Зябко поежившись, обхватил себя за плечи, постепенно под мерный всплеск воды из-под весел, расслабляясь.
- Зачем тебе это?...
- Я не знаю. - не таясь, ответил Юнхо, отплывая от берегов, от городка, названного в честь церкви, имени Святой Марии.
Церковь оставалась позади, вместе с утихающим шумом.
- Но когда я был таким, как ты, я нашел Библию. Ты видел ее. Она просто лежала на скамейке, не так, как будто ее забыли, будто ждала меня. Ючон сказал мне, что это подарок Бога. Ты можешь не верить мне. Но ты для меня что-то подобное. Как будто подарок свыше. И мой долг оберегать тебя. Я так чувствую. Мне так... Нужно.
Джеджун от этих слов втянул голову в плечи и прошептал:
- Ты первый, кто считает меня подарком бога, кроме мамы.
- Иди сюда. - тихо сказал Юнхо, кивнув на скамейку рядом, продолжая грести. - Ты же совсем замерз...
Джеджун медленно послушался.
Только сел на дно лодки, плотно прижимаясь боком к ноге парня, даже скованным холодом сознанием понимая, что не хочет мешать ему.
Чтобы скорее оказаться там, куда они идут, возможно - там тепло.
Он даже мысли о том, что конечной точки пути у них нет, не допускал.
Еще до рассвета лодка причалила к берегу.
Юнхо хотел что-то сказать, но заметил, что мальчишка-то вырубился, заснул у него в ногах.
Он снова взял его на руки, на этот раз как-то правильно, осторожно, стараясь не потревожить сна.
И двинулся в сторону дома, где жила одна из самых давних прихожанок церкви, пожилая миссис Грин.
За пару недель с ней они особенно сблизились, хотя путь от ее дома до церкви был не близок, но она не пропускала ни одной службы.
И в тот час, когда Юнхо стучался в ворота, она не спала уже.
Открыла двери и ахнула...
Но через еще полчаса Джеджун уже спал в чистой постели, в тепле, а Юнхо сидел у кровати на полу, почему-то не в силах отойти.
Потом положил на нее голову и сам провалился в сон.

запись создана: 19.07.2011 в 18:36

Comments

[vikisman]

ураааа ураааааа !
скорее читать *о*

[solnce.alex]

неожиданное сочетание слэша и религии
ужасно интересно, что дальше будет

[Dear Deer.]

*слегка в шоке*
Однако это интересно..оО
что за способности Дже? есть ли такие способности у Джунсу?
авторы,не томите,дайте проды**************

[~ MarishKA ~]

Юно епископ? церковь? религия? нц 17?
заинтригована, пойду читать.

[~ MarishKA ~]

Юно епископ? церковь? религия? нц 17?
заинтригована, пойду читать.

[junsunuri]

мы без Вас никак 3> как всегда интересный сюжет,епископ Ючон и нерелигиозный Джунсу какое сочетание,жду проды. СпАСИБО

[KimAisana]

Я в шоке О_о!!!!! Самое интригующее начало из всех, которые я когда-либо читала!!!!!!!! Безумно интересно что будет дальше))))) Я прям... вообще... в диком восторге)))))!!!!!!!

[Sauri-cama]

Я уже по вам соскучилась)))))
Очень интересно)))))))

[Little fucker dancer]

ващееее О__________О скандалы, интриги, расследования ОО
совершенно новёхонькое Юсу *____*

[Kui-chibi]

Вау....необычно и мистично.Жду проды!

[+Aia]

На следующее утро Джеджун сидел посреди заросшего поля за домом миссис Грин, у амбара и пытался решить проблему.
Миссис Грин, заметив, что паренек проснулся, быстро поменяла их с Юнхо местами, с помощью Дже, уложив крепко спящего парня в постель.
А Джеджуна послала за яйцами в курятник.
Но он боялся куриц!
Точнее - они боялись его, животные вообще его не жаловали, а сказать об этом сердобольной старушке он постеснялся, поэтому и сидел сейчас на корточках у входа в амбар, закутанный в большущее для него пальто покойного мистера Грина.
Юнхо, проснувшись, обалдел.
Сразу понял, где он и кто он, вот только далеко не сразу сообразил, почему лежит в кровати вместо Дже.
Грешным делом еще пробежала шальная мысль о перемене тел, но, слава богу, тело под одеялом было его собственное, юнховское.
Разумеется, миссис Грин, что готовила завтрак, ответила ему, где же парнишка. И через пять минут Юнхо отыскал его, облегченно выдохнул и протянул ему булочку, коей угостила его гостеприимная прихожанка.
- Ты чего тут сидишь?
Джеджун закусил губу, так и продолжая гипнотизировать двери амбара, будто надеялся, что куры сами к нему выйдут и принесут свои яйца.
- Она по… попросила собрать яйца. - тут Дже пронзительно глянул на Юнхо, мол, если будешь смеяться - я не знаю, что сделаю, но сделаю. - Но я боюсь туда идти, они клюются! - и вопреки сказанному побледнел, с силой закусывая губу, явно ожидая насмешек.
- М...
Юнхо смеяться не стал.
Даже и не улыбнулся почти, лишь краешками губ.
Отобрал у Джеджуна корзинку и шагнул в амбар, предварительно заявив:
- А ты можешь пока постель заправить!
Парень кивнул уже закрывшейся двери и пошел к дому, там уже краснея, объясняя миссис Грин:
- Юнхо принесет... - и чуть ли не по стеночке, стесняясь своего вида (конечно, старое пальто оставил на вешалке у входа, а в ночной рубашке перед женщиной, пусть и пожилой было как-то неуютно, да и неприлично) пробрался в комнату, где спал.
Заправил постель, оставаясь сидеть там, пока мисс Грин не сообразила и, не раскудахтавшись не хуже куриц, всучила ему старую рубаху и брюки мужа, в которых паренек тоже утонул.
Но это было лучше, чем ничего, ботинки, по крайней мере, были свои, хоть что-то радовало…
А потом радовали и оладьи, и свежие булочки, и домашнее варенье.
- Схожу я вечером до церкви, узнаю, что там. - обещала миссис Грин, угощая парней так, будто они ей внуки родные, а она сама предпочитает видеть вокруг себя сплошь щекастеньких да пузатых. - Ох, ох, как же так, Господи сохрани. – и все не верила в дядю-дьявола.
Но ей определенно нравилось присутствие ребят в доме. После завтрака они ей и по саду помогали, и воду носили.
Юнхо даже ворота починил, те теперь не скрипели.
Своих-то внуков у женщины не было, а тут аж два, пусть один и странненький, но к вечеру - уже горячо любимый и тоже лелеемый.
- Джешенька, радость моя, ты выпей перед сном молока теплого. Сны хорошие будут. - завещала она, собираясь в церковь, как и обещала. - А то так дергался, так дергался, миленький сегодня... - причитала, уходя.
Юнхо многозначительно кашлянул. Он-то знал, как Джеджун во сне умеет дергаться, так что аж на соседней кровати лежа, чувствуешь.
Дже от такой заботы краснел и совсем не знал, как реагировать, лишь тихо шептал:
- Спасибо…
Еще сильнее краснел и медленно пил ненавидимое им кипяченое молоко, но такой доброй старушке не мог отказать, она была такая заботливая, что ее казалось чересчур много.
Он даже вздохнул с облегчением, когда она ушла, подоткнув ему одеяло со всех сторон и пожелав сладких снов.
Уложила его спать ранищу, как маленького.
Юнхо, вон так загонять в постель и не подумала, но Дже был не против.
Он за день так умаялся, что и сидя бы уснул.

Юнхо же дождался ее прибытия. И узнал только, что дядя-дьявол как уехал, так и не появлялся пока, но обещал.
Миссис Грин сообщила святому отцу Паку, что ребята у нее. Тот передал им библию Юнхо и море благословений.
И в ту ночь Ючон спал спокойнее, а Юнхо почему-то обнаглел.
Он лег рядом с Джеджуном.
Совершенно без всяких задних мыслей, обнял его и уснул сам.

[+Aia]

Джеджун не только дергался во сне, но еще, оказывается, кусался.
Вот как сейчас - цапнул обнимающую его руку зубами и застонал.
Дыхание паренька было тяжелым, а стоны слишком сладострастные для того, чтобы оказаться стонами заболевшего, хоть его тело и горело, что можно было почувствовать…
Прижимался он к Юнхо плотнее некуда, даже ногу на его бедро закинул, отчего ночная рубашка чуть ли не до талии задралась.
Хорошо хоть под одеялом не видно.
И вот там-то задние (и передние, конечно) мысли у Юнхо появились.
Правда, в тот момент он еще не понял, где - какие.
Он и проснулся-то не сразу, ему еще что-то такое привиделось, какая-то чушь вроде губ, шепчущих ему далеко не псалом на латыни, причем губы были явно не женскими, хотя очень даже манящими.
У него в его восемнадцать, как и у брата, понятие о близости было поверхностным, если еще мягко сказать.
Вообще - если честно - он знал, что детей не в капусте находят.
Но тема секса никогда нигде не обсуждалась.
Да и грешно это - до свадьбы о таком думать.
А тут ему стало жарко, душно, как-то даже липко, после уже, как проснулся.
Он дернулся и тут же замер.
И если бы он знал, что двинься мальчишка еще раз - и его накроет оргазмом, он бы свалился с кровати. А так просто окаменел и громко шепнул:
- Эй!...
Зато Джеджун будто одним из авторов обучающих сексу книг был, хоть и не интересовался никогда ничем подобным, да даже книжки с непристойными картинками и журналы с красотками не разглядывал, как иногда втихаря делали другие ребята…
Но сейчас терся о Юнхо, как профессионал.
И проснулся со стоном от этого: "Эй", чувствуя, что кожа на животе влажная и липкая. И от этого испуганно отшатываясь.
Он и жил-то один, потому что пару раз во сне залезал в кровать к своим соседям.
Странно, что с Юнхо такого раньше не было.
Отшатывались они друг от друга одновременно.
Пульс Юнхо грозился стать таким, при котором уже не выживают.
Его странно потряхивало и что самое страшное - ни одна молитва не шла на ум.
Слова и мысли застряли где-то между пупком и тем НЕЧТО, что выросло в штанах.
Нет, как у нормального парня, эрекция у него была и раньше.
Ючон еще говорил, что это нормально для человека. И нужно просто переждать, помолиться, занять себя чем-то.
И все проходило, как комариный укус, спадало, успокаивалось.
А тут было почти больно…
И Юнхо потом уже, после, навернувшись таки с кровати, понимал, что душу бы продал, чтобы испытать то чувство, с которым проснулся, еще раз.
- Бо...же…
Одно слово все-таки удалось произнести.
Он держался за кровать и смотрел на мальчишку в упор.
Он не видел деталей сейчас, глубокой ночью. Только силуэт.
И почему-то решил, что виноват сам. Что это его как-то так хитро наказали.
Может быть, за помощь в бегстве. Может быть - просто так, как испытание…
Дже с кровати не слетел. Его спасло то, что кровать стояла у стены, и сейчас он вжимался в выцветшие со временем обои.
- Я не хотел... – прошептал, чуть не плача.
Ну почему опять?
Как только появлялся тот, кто не ненавидел его…
Он опять все испортил!
И даже не понимал, как…
Но ведь точно испортил!
- Прости... пожалуйста... я…
Джеджун замолчал, просто потому что не хотел, чтобы Юнхо слышал, как голос дрожит. Для него это было даже не испытание, а проклятье какое-то.
- Дже... - выдохнул Юнхо.
И, плевав на все собственные ощущения, приятные, неприятные - разница сейчас была невелика, ибо все смешалось, рывком оказался обратно в кровати.
Он и сам почти не заметил, как устроил парнишку в кольце рук, прижимая к груди, не то как отец, не то как брат, не то как на самом деле любовник.
Хоть и не знал, что желание прижать к себе и уткнуться в макушку свойственно после секса, пусть даже такого странного.
- Я знаю... знаю... тише. - в любом случае, в его мыслях, виноваты были все, кроме этого ребенка, дрожащего в его объятии.
Джеджуна буквально колотило.
Он трясся и цеплялся за рубашку на груди Юнхо.
И понимал каким-то краешком сознания, что тот на него вроде бы и не сердится, но все равно иррационально боялся.
Стеснялся до ужаса, хуже, чем сегодня утром перед миссис Грин.
Но и сказать ничего не мог - голос как пропал.
Ни "извини" больше не выдохнуть, ни "пожалуйста".
Да и о чем еще просить - не знал.
Через какое-то время Юнхо очень даже ненавязчиво, но четко уложил парня обратно под одеяло. И что странно - остался рядом.
Он пообещал себе подумать обо всем завтра, когда солнце осветит все темные углы, перестанет быть так страшно и найдутся-таки слова для молитвы.
Пока что их не было.

Тем утром Дже все еще цеплялся за Юнхо, его лицо кривилось от любого движения парня, и проснулся он первый от непонятного беспокойства, открыл глаза и все вспомнил.
Его глаза становились все больше и чернее по мере того, как он разглядывал спящее лицо напротив.
И мысли в голове множились.
Может, он и правда дьявольское отродье, как называла его приемная мать?
Это ведь неправильно.
Дже не понимал, что вообще произошло, но чувствовал – неправильно. Не должно такого быть.
И ладно он, но Юнхо ведь точно не дьявол.
Он хороший и добрый, даже к нему, к Дже.
Уж Юнхо точно не должен стать дьяволом.
И Дже не должен его... портить?
Юнхо, конечно же, тоже вспомнил все, стоило сну отступить.
Он осторожно открыл глаза и увидел лицо Джеджуна перед собой, такое озабоченное, что стало не по себе.
Не так, как ночью, но аукнулось, весьма.
- До... брое утро, Джеджун. - выговорил Юнхо.
Стараясь делать вид, что все хорошо, медленно поднялся и потянулся.
- Что-то миссис Грин не слышно... Кушать не зовет. - попытался пошутить, вроде как это было шуткой, но самому-то и смешно не было.
Когда Юнхо сел, одеяло естественно скатилось и с Дже.
Паренек тут же покраснел, схватил край и подтянул к самому подбородку, он словно ожил за пределами церкви.
И засохшая сперма на животе не оставляла равнодушной, снова было стыдно, как первый раз когда встало, и отец Михаил читал над ним длинную молитву, говорил, что это проделки похотливого беса, посланного дьяволом.
Юнхо осторожно выбрался из кровати, ощутил, где у него и что тоже засохло и смутился не меньше Джеджуна.
- Пойду... в кухню. - буркнул и действительно ушел.
Только через пару минут оттуда раздалось пронзительное ужасом, даже каким-то слишком высоким для обычного голоса Юнхо:
- ГОСПОДИ!
Миссис Грин лежала в дверях, то ли выходила, то ли заходила, не сразу и поймешь.
И даже без пятен крови на полу было ясно - больше она уже никуда не пойдет.

Джеджун прибежал на крик и просто испуганно крякнул.
А затем попятился от тела на полу.
Почему все, кому он хоть чуть-чуть нравится, уходят?
Он почувствовал себя так, словно собственными руками убил старушку.
Его буквально впечатало в стену…
Потом Джеджун закричал.
Не как Юнхо - нет.
Просто закричал…
От этого крика становилось жутко, а стекло в серванте с праздничным фарфором миссис Грин пошло трещинами.
Крик становился все пронзительнее, будто воздух в легких Джеджуна никогда не закончится.
Юнхо сам чуть не трескался, весь тот страх, испытываемый ночью, все то непонимание - херня полнейшая, по сравнению с тем, что он испытывал сейчас.
Потому и нашлись силы, схватить Джеджуна за руки, утягивая из кухни, почти приказывая:
- Молчи! Дже! Хватит! Замолчи! Господи, Отче наш, сущий...
Дальше шла вся молитва целиком, а они в итоге выходили из дома через черный ход.
И Юнхо понимал, что оставить все это так он не сможет.
Поблизости жили не настолько знакомые люди, не настолько набожные, не поймут же...
И именно в тот момент Юнхо даже и не понял, что сошел с ума.
Потому что Джеджун уже был в лодке, он следом, а плыли они явно не в сторону церкви. Дальше по течению, куда-то в никуда, оставив все, как есть, будто бежали с места преступления.
Джеджун вырывался на всем пути до лодки, не понимая почему, но подсознательно не желая быть с Юнхо.
Вокруг него все умирали, он не хотел, чтобы и Юнхо тоже ушел в лучший мир, как все говорили.
Но из лодки выбраться не пытался, вода его пугала, да и плавать он не умел, только смотрел сейчас на Юнхо…
И его губы дрожали от сдерживаемого крика, который словно до сих пор бесшумно шел из Дже, просачивался сквозь поры вместе с потом, наводя ужас.
И только потом, когда плыть стало слишком темно, Джеджуна прорвало.
Паренек осел на берегу и расплакался за маму, отца, чокнутого отца Михаила, даже за Юнхо.
Он никогда так не плакал раньше, никогда даже не думал, что может так рыдать и издавать такие звериные звуки.
Ему даже было все равно, что он опять в тонкой рубашке, а ночи даже летом не особо теплые.
И Юнхо он тоже отталкивал, крича сквозь слезы:
- Не хочу... уйди!
Но все равно цеплялся за него и уже на исходе сил скулил:
- Домой…
В какой-то момент обмяк и замер так, словно умер, глядя на чернеющее небо и первые огоньки звезд.
И не понятно, что там в голове у парня повернулось и что он видел измученным мозгом, но он улыбнулся, пусть слабо и почти незаметно, но улыбнулся.

[+Aia]

К утру они были "дома".
Юнхо послушался его, как верный пес. Греб, как сумасшедший…
И сейчас стоял с пареньком на руках у входа в церковь.
Дже снова спал, и что странно - не дергался. А сам Юнхо напоминал внешне не брата священнослужителя, а смотрителя кладбища.
Как-то прошедшие ночь-день-ночь из него выжали все, что только можно, он даже осунуться умудрился.
Ючон, открыв, закрыл себе рот ладонью, пустил брата с ношей в церковь, а там, когда выяснил, что произошло, даже верить в это отказывался.
Но все было, и тело прихожанки на пороге ее дома и Джеджун без сил.
И смерть миссис Грин явно была насильственной.
Да и полиция как раз вовремя подоспела и начала разбор полетов.

Джунсу появился вместе со служителями порядка.
Он остановился в городке и, естественно его предупредили.
Как опекун Дже, он должен был присутствовать на допросе.
Но сейчас его больше заботило другое - волнение и злость трансформировались для него в одном человеке.
Святой отец Пак.
Если бы не он, ничего бы этого не было.
И это было первое, что Джунсу высказал священнику прямо в лицо, стоило ему увидеть Джеджуна.
Парень был бледнее простыней, на которых лежал.
И бледность его была нездоровая.
- Этого не было бы, если бы не вы! - он даже полиции не стеснялся.
- Он тут не при чем! - среагировал тут же Юнхо, который, как оказалось, не только Джеджуну стремился быть защитником.
Ну, вот характер такой, вылез с возрастом и в ситуации "вне" спокойной набожной семьи.
- Это моя вина. Я привязался к Джеджуну. И не собирался расставаться с ним!
Дже спал для всех.
Но это была не правда - он же все видел!
Как он может спать, но все слышать и видеть!
Он даже может пойти за вон тем человеком с докторским чемоданчиком, может посмотреть на Юнхо, который говорит такие теплые слова, что и их видно, и почувствовать можно…
Может обернуться, посмотреть на себя, спящего на кровати…
Нет, не на себя...
- Прекратите! - Джунсу уже почти кричал в ответ. - Он мой племянник! Я могу забрать его, если захочу, вы доказали, что не можете о нем позаботиться! Как можно доверять вам после этого? - притом посмотрел под конец своей речи он на старшего Пака, а не младшего.
- Юнхо! - не выдержал такой лжи священник, но дальнейшие слова застряли в горле, под взглядом брата, а потом и этого, сущего дьявола. - Да забирайте! Но учтите, что господь покарает вас за содомию!
У Ючона тоже сдали нервы.
Его младший брат по ходу с ума сошел.
И теперь подозревается в убийстве прихожанки. Кого ж еще подозревать?


И вдруг Джеджун сел на кровати, словно кукла, моргнул, осторожно повертел головой и посмотрел на свои руки.
Улыбка расползалась по губам паренька, он встретился взглядом сам с собой и улыбнулся шире…
Отчего Джеджун, стоящий в дверях, в ужасе прикрыл рот ладонью.
А когда его тело встало с кровати и прошло прямо сквозь него, то и вовсе рухнул на пол в ужасе, охватывая себя руками.
- Он не виноват... - напряженную обстановку нарушил дрожащий голос. - Он спал со мной всю ночь, он не виноват... – «Джеджун» смотрел на каждого по очереди.
И его глазам невозможно было не верить.
Джунсу только приготовился высказать все, что думает по поводу церкви и таких постулатов вообще, но Дже нарушил его планы.
Он впервые смотрел на своего племянника, молча смотрел, поражаясь, насколько он худенький и бледный, еще больше укрепляясь в желании забрать его с собой.
- Джеджун, как ты? Ты не должен говорить, если не хочешь! - и тут даже полицию опередил, заявив ребенку о его правах, подходя ближе и разглядывая его, почему-то с улыбкой.
- Дж... - сказал Юнхо, дернувшись к кровати.
Но его перебили, его задвинули, ему и не дали.
Несмотря на слова парнишки, подозрения все еще висели над ним.
- Вы папин брат? - Джеджун сам посмотрел на Джунсу, дождался кивка в ответ и сам улыбнулся ему, будто его тело и не цеплялось сейчас за дверной косяк. - Я буду говорить... - он снова посмотрел на полицейских. - Юнхо не виноват. Он спал всю ночь, я знаю, он обнимал меня, если бы он встал - я бы обязательно проснулся... поверьте мне. - в голосе не было смущения, только убежденность в своей правоте.
Полиция сперва не знала, что и сказать, также как и Джунсу.
А потом вмешался врач - загнал Дже обратно в постель и уже там разрешил брать у паренька показания.
Джеджун говорил, рассказывал все по порядку - о побеге, о странной ночи, о страшном утре все без утайки, словно не о себе.
Юнхо все-таки увели. Показания – показаниями, но он помог несовершеннолетнему сбежать.
Ючон не выдержал и сам ушел. В церковь, куда же еще.

[~ MarishKA ~]

сижу в трансе....
классно, но не фига не поняла, жду проду.

[Little fucker dancer]

как-то печально и грустно, тоже жду проду, позитивную

[Dear Deer.]

как все запутанно то..оО
я присоединилась к трансу ~ MarishKA ~ и тоже жду проду...

[Kui-chibi]

Вах. одержимость конечно страшна сама по себе....Дже надеюсь у нас не проводник Смерти....
А то как-то страшненько все...
ужас ужас.. * сидит под подушкой*

взрыв мозга

[без амбиций]

Не перестаю Вами восхищаться!!!!!!!!!!! Великолепно! Интересно, что же дальше.......
Юнхо здесь такой прям "Ах"........ Надеюсь Хиро его развратит и совратит окончательно

Я не позволю вам забрать этого ребенка и сотворить с ним грех!

бесподобно

В таком случае, я остаюсь здесь, пока Джеджун не вернется!

гениально

Но сейчас терся о Юнхо, как профессионал.

аффторы, жгут

я присоединилась к трансу

+1))))

[+Aia]

Солнышки, часов в 12 ночи обещаю проду))))

[Angel_Rose]

+Aia ураураура

[KimAisana]

+Aia гип-гип урааааааа!!!!!!!!!!!

[Kui-chibi]

ЖДЕМ!

[D-I-E]

в связи с моим затяжным гостевым наездом прода откладывается...ну гдето до утра чв

[+Aia]

С того памятного визита Кима Джунсу в церковь святой Марии прошло чуть более полугода, и вот он снова стоял на пороге.
- Отец Пак! - и стучал в дверь с напором, свойственным богатым, ни в чем себе не отказывающим людям. - Мне нужно поговорить с вами, откройте!!
Ючон за это время успел почти поседеть, когда младшему брату лишь чудом удалось избежать наказания. Конечно, этим "чудом" в представлении святого отца был Бог, всемогущий и всемилостивый, потому теперь Ючон вообще из одежд, что раньше надевал лишь на службу, не вылезал.
И бороду отрастил. Реденькую, да, но бороду!
Он открывал гостю дверь совсем другим человеком, будто не полгода прошло, а лет двадцать.
- Отец Пак?
Джунсу от таких перемен бросило в холодный пот, он даже сразу прикинул - может не только у него в доме все стало более, чем странно, потому что этот неопрятный старпер мало походил на того симпатичного священника.
Джунсу и сам был не мальчик уже, но ЭТО!...
Он продолжал оглядывать мужчину, открывшего дверь, и даже ощутимо передернулся, когда понял что да - он не ошибся.
- Здравствуйте, мне необходимо поговорить с вами... можно войти?
- Прошу...
Священник посторонился от двери, показывая главное достоинство верующего - умение прощать.
- Что-то срочное? Что-то с Джеджуном? – но, несмотря на прощение - все помнил.
Джунсу кивнул, прошел внутрь здания и сразу перешел к делу.
- Вы правы, это Джеджун, я не знаю, что с ним, но вы говорили мне, что он сложный. Так может, вы сможете объяснить, что с ним? Он... не поймите неправильно, я по-прежнему атеист, но Джеджун словно одержим!
- И как же это проявляется?
В глазах Ючона мелькнул священный ужас. Это ж надо, до чего этот ирод мальчишку довел, господи прости!
Джунсу продолжил говорить, изредка поглядывая на священника, но чаще глядя на небогатый интерьер, конечно, при таких-то метаморфозах - из молодого симпатичного, в то что сейчас перед глазами.
- Знаете... это началось месяц назад... после того, как я сводил Джеджуна в бордель, определенной направленности, - извернулся и глянул на Ючона, так что направленность приобрела довольно четкие формы. - Он все-таки подросток и все просил меня об этом. Так что я уступил... а теперь, - Джунсу глубоко вздохнул и продолжил: - В него словно бес вселился! Днем - обычный подросток, мой племянник Джеджун. Но ночью просто исчадие ада! Кидается на первого встречного с определенными намерениями! А когда не получает желаемое - словно с ума сходит. И в доме начинается... это словами не описать!!!
- А... ф... Вы... Кхм... Ой. Простите.
Ючон же не знал сейчас, куда смотреть, после услышанного откровения. И совершенно точно был в этом не помощник, ведь вдруг резко сложил руки в молитвенном жесте и рухнул на пол, в искренней как никогда молитве, причем напрочь игнорируя бесовское отродье в церкви, вместе с его признаниями и одержимым, черт знает чем вообще, племянником.
Посетитель от такого на святого отца попросту вытаращился, а потом вознегодовал:
- Да вы что - чокнутый? - схватил его за локоть, поднимая на ноги, обхватывая за плечи и встряхивая его. - Придите в себя! Будете свои молитвы над моим племянником читать мне! Я их все равно не повторю! - внимательно уставился в глаза, отметив, что бороденка может и жуткая, но губы, которые она скрывает – по-прежнему ничего себе такие, аппетитные.
От этого Су уже сам головой встряхнул, прогоняя соблазн, все-таки пошутил давно и ладно, пусть там все и остается.
- Покиньте божий дом, Христом богом прошу, покиньте сейчас же! В стране полно церквей, почему вы выбрали именно эту? Господи, за что мне это, куда деваться, господи прости, дай сил принять этот ад на земле! И во славу твою устоять перед ним!
Ючон и без рук Джунсу отлично трясся. И глаза закрыл, сам сейчас очень даже одержимый верой и страхом перед воспоминанием об "определенных намерениях".
- Да приди ты в себя!
Джунсу от такого быстро перешел на ты.
- Джеджун к себе никого из священников не подпускает, а вас знает и доверяет вам! Тем более - постоянно вспоминает об этом вашем брате... Юнхо!... Может, ему стоит разок с ним и он успокоится? А то я уже не могу постоянно Джеджуна перед сном к кровати привязывать!
Он такого поведения святого отца перепугался и нес черти что.
- Господом богом вас прошу, хотя бы поговорите с ним! - прибегнул к последнему средству, именем бога попросил.
- Что? Разо... к? - глаза священника стали раза в три больше, чем обычно, да он даже заикаться начал. - Никогда! Никогда мой брат, светлый образ которого и так уже изрядно подпорчен... Никогда! Думайте, что предлагаете вообще! - но от шока Ючона чуть свернуло с тропы неустанной молитвы.
- Я ничего и не предлагаю! – Су сам подугомонился. - Я прошу! У него уже были самые именитые врачи... все говорят, что он одержим дьяволом. Я хочу, чтобы вы осмотрели его и доказали, что это не так! Прошу вас... – он еще раз заглянул в глаза священника, на этот раз с отраженной в них мольбой.
И поняв, что этого недостаточно, прибегнул к своему обычному средству:
- Я знаю, что пожертвований на ремонт классных комнат недостаточно. Я дам церкви денег, если вы поможете. Я просто хочу быть уверен, что вы будете молчать если что и не испортите ему жизнь.
Ючон долго отмалчивался, переводил дух, учился заново думать, воспринимать окружающий мир после такой встряски.
- Вы осознаете, что вы виноваты в его одержимости? - вдруг серьезно глянул.
Су фыркнул.
- Что за ерунда? Это просто гормональное подростковое, мне нужно, чтобы вы доказали, что это не одержимость! Так что не нужно оговаривать меня и моего племянника заранее! Он вполне обычный... пока не ложится спать. Он ничего не помнит на утро... словно два разных человека. Со мной такого уж точно не бывает!
- Не мне вас судить, на это есть Господь, - даже как-то с тоской сказал Ючон, отворачиваясь от него. - Но вы, грешник и развратник, чего хорошего могло случиться с ребенком, рядом с вами, под вашим влиянием?
- Давайте не будем углубляться в то, что было и что вам знать не дано, так что и критиковать вы не можете! - вдруг резко отрезал гость. - Вы или поможете Джеджуну, а заодно и своей церкви, либо откажете страждущему перед лицом бога! - резко ткнул пальцем в одну из икон наугад.
- Это не критика, мужеложство - это грех! – Ючон снова глянул, снова пристально. - Я помогу Джеджуну. Но после этого вы оставите этого ребенка при церкви.
- Да какой это грех!? Какая вам разница с кем, кто спит!? Вы бы и сами легли, если бы ваша вера вас не тормозила! - Джунсу всегда был категоричен и горяч в суждениях, но сейчас так вообще несло. - Или скажете - тот поцелуй вам не понравился? Ничем не хуже, чем с женщиной!
Он отчего-то о том, что священник мог с женщинами до того даже не целоваться, не подумал.
- …Но... вы правы. Пусть Джеджун сам решит, где останется. Вполне станется, что ему захочется вернуться!
Ючон снова был на грани того, чтобы на колени упасть, причем предварительно вмазав собеседнику в морду, потом уже грехи замаливать.
Но он собрался с силами, и нервы сдержал в кулаке, указавшем в сторону двери.
- Уходите! Уходите прочь! И хранит вас бог! - звучало это как самое ядреное проклятие. - Я вас найду сам! Когда будет время.
- Спасибо!
Гость словно почувствовал эмоции священника, отошел на шаг и чинно поклонился.
- Я буду ждать вас в любое время дня... и ночи. - после этого так глазами в собеседника стрельнул, словно ждет его именно ночью и никак иначе, для чего - тоже вполне понятно.
И ведь на самом деле Джунсу решил соблазнить этого священника, не только из-за его пухлых губ и недоступности, Джунсу к нему влекло.
Словно бабочку к цветку.
И хоть Джунсу знал, что в данном случае связь, если и будет - то столь же недолговечна как и жизнь бабочки…
Но тянуло от этого, как ни парадоксально, еще больше.

[+Aia]

Ючона после его ухода волновало другое - его собственная злость, почти ненависть к этому в общем-то очень несчастному в своем грехе человеку.
Он снова очень долго молился, чуть ли не несколько суток, почти не ел, пил только воду и даже проведение служб доверил брату, которому конечно ничего не рассказал.
Юнхо только-только в себя приходить начал, если его постоянное молчание и безэмоциональность вообще в любой ситуации можно было назвать нормой. Он разговаривал только с прихожанами, замещая брата у алтаря, в остальное же время сидел в компании своей библии, закрывшись в комнате, где все еще очень сильно напоминало о Джеджуне.
Прошло почти три недели, Ючон знал адрес человека, что заставлял его испытывать самую главную греховную эмоцию, одним своим видом.
Но он был человеком слова, он обещал, а значит - пришел на помощь Джеджуну, все эти дни вновь собирая силы, веру, уверенность в том, что справится, вымаливая у Бога помощи, снова надеясь на чудо.
И почему-то (сам бы не сказал, почему!) побрился, переоделся из рясы в обычный строгий костюм, из грубой ткани черного цвета.
С белым воротничком-стойкой, украшенной маленьким серебряным крестиком посередине. В пальто поверх пиджака.
У него с собой ничего, кроме библии и не было, хотя путь-то был не близок до адресата.
И он пешком пришел, отчего обувь здорово выделялась, среди строгости и черноты. А волосы растрепались от длительной пешей "прогулки".
Джунсу уже и не надеялся.
- Ючон! - а тут мало того, что по имени обратился, так и двумя руками руку священника схватил. - Я уже думал, вы не придете. Пойдемте! - потащил его за собой в дом. - Джеджун только что поужинал и сейчас принимает ванну, сможете поговорить с ним после этого, а пока... вы, наверное, проголодались? - дал отмашку слуге и тот поспешил куда-то. - Пойдемте, позвольте мне отблагодарить вас ужином, может быть, скрасить ожидание беседой. Вы ведь не откажетесь? - с этими словами наконец-то руку священника отпустил.
И открыл перед ним двойные двери в столовую, которая не только размером поражала, но и убранством, а еще щедро накрытым столом.
- У нас сейчас предрождественский пост, благодарю вас, но я откажусь. – Ючон сдержанно кивнул и даже осматриваться не стал.
Зима в этой части страны была не особенно холодной, но в одном пальто без шапки он отправился зря.
Потому сейчас просто стоял, где остановился и отогревался.
- Тогда может чай? Кофе? Чашку горячей воды? Я никогда не мог понять, зачем вы отказываете себе в столь многих вещах? – Су подошел к камину и развернул к нему кресло. - Присаживайтесь, я же вижу - вы замерзли!
- Я не греться и угощаться пришел. Я хочу помочь вашему племяннику. - с упрямством ответил Ючон и с места не двинулся.
- Вы хотите пойти к нему в ванну? – Су приподнял бровь. - Я же сказал - он скоро сам придет. Я настаиваю! - провел ладонью по спинке кресла и нашел в себе силы улыбнуться сейчас, вновь раздражающему священнику.
И почему он именно на нем зациклился? Непонятно.
- Я могу подождать снаружи, если вас расстраивает мое стояние здесь. - пожал плечами Ючон.
- Святой отец! - глаза Джеджуна были в пол-лица от удивления, когда он и правда появился в столовой, в пушистом махровом халате с богатой отделкой. - Что вы тут делаете? Тоже пришли лечить меня?
Джунсу резво обошел племянника и обнял за плечи, глядя на священника.
- Отец Пак пришел повидать тебя, - опередил священника с ответом. - Не волнуйся ты так, весь дрожишь! - с этими словами усадил Дже в кресло, в которое Ючона усадить не удалось.
Священник кашлянул.
- Я пришел увидеться. - осторожно улыбнулся, развернувшись к Дже. - Убедиться, что ты сыт и не мерзнешь... И да, может быть помочь, если нужно. - осторожно так, с мастерством психолога, а не священника.
- Со мной все в порядке! - высказался Дже с упрямством.
И скукожился в кресле, даже позой говоря: "как же меня достали все эти врачеватели!".
- Я сыт и не мерзну, и со мной хорошо тут обращаются.
Он покосился на своего дядю, а потом посмотрел прямо в глаза отца Пака.
- Меня любят... я как в семье. - чуть покраснел от таких откровений и снова замолчал.
Взгляд в пол опустил.
Напоминание о школе в лице святого отца возвращало в прошлое.
- Я рад за тебя, Джеджун. - так ласково сказал Ючон, будто собственному ребенку. - Рад, если так оно и есть. - чуть тише и серьезнее.
А потом обернулся к старшему Киму:
- Мы можем поговорить с мальчиком наедине?
Тот кивнул.
- Если что - просто крикните, я буду неподалеку.
И вышел из столовой, оставив святого отца и Джеджуна наедине.
Дже на момент просьбы напрягся, но сейчас снова успокоился и снова смотрел на священника с любопытством.
- А это правда? - вдруг спросил, смущенно заливаясь румянцем. - Что дядя Джунсу вас поцеловал?
- Ч... что? - не задумываясь, спросил мужчина.
И сам смутился, вцепившись в библию, как в единственное средство против бесов.
- Джеджун, что он сделал с тобой? Что он заставил тебя делать? Джеджун, ты можешь не бояться и рассказать обо всем! – его прорвало. - Я верю в божий суд, но его стоит наказать по людскому суду, так же нельзя!
Парень не знал, что его простой вопрос вызовет такую бурю эмоций.
- Я... я… - он заикаться от волнения начал, не зная как ответить. - Просто... - И не скажешь же, что это любопытство.
А еще как ответить, что делал?
- Я не понимаю, - наконец выговорил более-менее связно, - Что от меня требуется?
- Говорить правду и не бояться наказания, если он тебе угрожал! - высказался Ючон и тяжело вздохнул. - Он говорит, что ты одержим... А я считаю, что он совратил тебя.
Глаза Джеджуна стали еще больше, а щеки покраснели, как брусничный соус в соуснике на столе.
- Я... мы… - и паренек перешел на шепот. - Ходили в бордель. Я стеснялся, но... я ничего не делал! Я просто смотрел... дядя сказал - я должен не стесняться и не бояться, - запнулся, а потом выговорил, - секса, потому что им все занимаются, даже священники! - тут вообще чуть не сгорел.
- Господи, ты боже мой! – Ючон чуть библию не выронил себе же на ногу. - Нет. Я определенно это так не оставлю! – и громко: - Господин Ким!!
- Что случилось?
Джунсу ворвался в столовую с перекошенным лицом, оглядел картину перед ним и вздохнул с облегчением, поняв, что все целы и здоровы.
- Что такое? – переспросил, когда лицо священника получше разглядел.
- Мне здесь делать к счастью нечего. И не я должен изгонять бесов, а полиция, более реальных и существующих! – Ючон опять взялся за старую пластинку. - Этот ребенок чист и невинен, а вы!... Да как у вас вообще ума хватило! Какой бордель! Ему ведь всего 15 лет! Вы вообще... О, боже мой, да постыдились бы памяти своего брата! Я вернусь сюда с полицией! И она будет решать! – он по кругу одно и тоже гонял, в стенах этого дома еле выражения подбирая, под взглядом обалдевшего Дже.
Джунсу непонимающе смотрел на кричащего священника, пока кажется, не понял в чем дело.
Взгляд на красного племянника убедил его в своей правоте.
- Да перестаньте вы... ничего такого не было! - тут и священника схватил, бесцеремонно запечатав ему рот ладонью.
Потому что слуги наверняка слышали этот шум.
А сплетни Джунсу на такую тему были ни к чему, итак паинькой не был.
- Джеджун спросил меня о сексе, а тут легче показать один раз, чем рассказывать...
Дже на этом закивал головой, еще больше краснея.
- Я... я просто, - чуть ли не до слез доведенный, выдохнул: - Не мог понять, что тогда было с Юнхо! - и смущенный, выскочил из столовой, убегая в дебри дома к своей комнате.
Ючон меж тем брыкнулся и не придумал ничего (хотя честно - скорее всего, и не думал, просто действовал) другого, цапнул Джунсу за руку.
- Дже! - вывернулся и крикнул вслед.
Парень крик священника, конечно, слышал, но все равно дверь за собой захлопнул.
И даже стулом ее подпер.
Замка на ней не было, в связи с его состоянием, о котором сам Дже имел довольно смутное представление, потому что ничегошеньки из описываемого не помнил.

- Черт! - Джунсу руку отдернул и священника отпустил, глядя на ладонь и всерьез задумываясь - не заразит ли его укус фанатика верой?
- Немедленно прикажите слугам собрать вещи мальчика и откажитесь от прав на него! Он будет жить в церкви, иначе я вас если не посажу, то сам убью! - настолько искренне выдал Ючон, что сам от себя прихуел уже гораздо позже.

[+Aia]

- Нет! – отрезал Су. - Если Джеджун уедет - я уеду с ним! Он моя семья, а я – его! Вы не имеете права нас разлучать!
- Да вы идиот, а не семья! Вы безбожник, извращенец и и-ди-от!
Кажется, в кого-то точно вселился бес, ведь Ючон после этих слов таки применил грубую физическую силу, о которой даже в книжках не читал - пролистывал сцены насилия.
Он шарахнул по торсу Джунсу кулаком, заставляя его отшагнуть к стене.
- Вы же ему всю жизнь искалечили! - и про полицию подзабыл и библия все-таки улетела на пол, слава богу не на ногу, но Ючон через нее переступил, продолжая рычать. - Почему нельзя не верить в бога, но продолжать быть ЧЕЛОВЕКОМ! Почему вы... такое... животное!
- Ничего себе – священник! Вас где таким словам-то учат?
Джунсу сам пошел в атаку. Выбесили, ни с того ни с сего надавили на все, что только можно.
Естественно - ему это не пришлось по душе.
Зато такой новый Пак Ючон с вьющимися вокруг лица локонами и покрасневшими щеками очень даже вставил.
Поэтому-то Джунсу и продолжил орать, хотя даже злиться от этой картины перестал, появилось другое желание, до которого он доводил священника с терпеливостью, не присущей ему вообще ни в каких делах.
И когда священника прямо-таки переполнило эмоциями, то ответил ему всем тем же - резко толкнул в грудь, от чего тот упал на пол – стены-то за ним не было.
- Животное говоришь? Я тебе покажу животное! – и буквально напал на него, придавливая к полу, снова целуя в губы, насильно, без чего их краткие встречи кажется уже редко обходились.
Еще и запястья его сжал, прижимая его руки к ковру, чтобы не рыпался.
Ючон зашипел Джунсу в рот, снова не найдя другого оружия, только зубы - укусил его с силой за губу, так что даже вкус крови ощутил.
И так резко крутанул головой от него, в сторону, уходя от этой чертовой своеобразной ласки, что аж позвонки захрустели.
- Божеее... - взвыл от боли и весь напрягся, как струна, не в силах повернуть голову обратно, замкнуло что-то.
Зато Джунсу вот тут зарычал, потом и сам впился в так удачно подставленную шею зубами и губами, оставляя на шее священника совершенно не святой засос.
И только потом понимая, что кряхтит Ючон уже как-то не так.
- Эй, что с тобой? - он приподнялся, отпустил его руки и подложил ладонь ему под щеку, приподнимая его над полом, усаживая.
Заглядывая в глаза, очень бережно обхватывая его лицо ладонями.
- Не дергайся...
А потом ничего не оставалось, кроме как вызвать доктора и оставить покалеченного священника с потянутой шеей в гостях, пока он не сможет хотя бы прямо смотреть.
Да какое там прямо!
В организме Ючона ведь не только позвонки как-то так сместились, что он и дышал-то с трудом, до момента, как врач круто, не менее круто, чем сам Ючон, вывернул ему голову на место, сказав при этом:
- Ну, с Богом! - причем без шуток.
Ючон заскулил, от очередного разряда боли по всему телу, будто катком проехались и свернулся на постели в комок, сейчас уже ненавидя не только Джунсу, но и весь этот чертов мир...
И даже был готов ненавидеть того самого Господа, который ему такие испытания приготовил.
Готов был, но все же не ненавидел.
Боялся сейчас думать о всевышнем, по-настоящему боялся, чувствуя себя самым первым из всех отъявленных грешников.

И будто мало священнику было испытаний, но Джеджун в эту ночь, оставшийся непривязанным к кровати, так как о нем с такими событиями все и вовсе забыли, явился в комнату для гостей в тонкой льняной ночнушке, сквозь которую тело даже в лунном свете просвечивало.
И залез к священнику в кровать сразу круто его обнимая и чувственно целуя, куда придется, по первости пришлось в плечо.
Ненависть-ненавистью, но бить ребенка Ючон не мог, тем более, когда дошло, что кое-кто очень даже не врал об одержимости парня, пусть и сам виноват в ней, но не врал же!
- Джеджун... Джеджун, что ты делаешь! - говорил Ючон хрипло, с надрывом, после пережитого, но дернулся знатно, как будто новый разряд получил, сам себя калеча, когда отлетал с кровати на пол, взвыв по новой оттуда, при этом глядя на парнишку.
А Джунсу долго ходил по своему кабинету из угла в угол и репетировал.
- Прошу извинить меня, я был пленен... нет, прошу даровать мне ваше прощение, пусть я его и не... черт, нет! - он мотал головой и цеплялся за пряди своих волос, наворачивая круги все быстрее. - Могу ли я как-то загладить вину? - даже вздохнул от таких раздумий, понимая, что не уснет, пока не извинится, ведь это его поцелуй оказался таким травмо-опасным.
- Святой отец! - Джеджун прошептал это таким томным тоном, что его голос с трудом узнавался, после сползая с кровати на пол, непременно так чтобы оказаться на священнике. - А Юнхо понравилось! - заявил все тем же шепотом. - Вам тоже понравится!
И прижался пахом сквозь сорочку к низу его живота, оглядывая его лицо при этом с явным намерением найти на нем интересное для поцелуев место, после чего потянулся к губам, чуть ли не косплея своего дядю, как при этом выглядел.
Превозмогая все ощущения и эмоции, Ючон схватил его за плечи, благо был взрослее и все равно мощнее, несмотря на то, что не накачан, и рывком сев, спихнул его с себя.
- Джеджун, успокойся! Господь всемогущий, дай сил этому ребенку найти твой свет, не оставь его душу во тьме, не губи...
Дальше шла долгая молитва, аж на латыни.

[+Aia]

Хотя Ючон и отмечал, что сейчас сам не чист, перед лицом Бога, но страх пропал, страх за себя, сейчас он боялся о Дже, и просил не о себе, об этом мальчике, надеясь на чудо.
Джеджун вырывался, сперва безуспешно, а потом словно становясь сильнее, с каждым рывком все успешнее, так что рукава рубашки затрещали.
- Отпусти!! Отпусти и переспи со мной! - зарычал на сей раз вцепляясь в запястья мужчины пальцами и продолжая дергаться.
Молитвы на него не оказывали никакого действия, только злили еще сильнее, пока Ючон не перешел на латынь…
Вот тут Джеджун уже начал вырываться, чтобы сбежать. И кричал не своим голосом:
- Пусти! Отпусти! Будь ты проклят! Пусти! - и лягаться по мере сил не забывал, стараясь, все-таки изворачиваясь, отползая от него по полу, пока не уперся спиной в кровать.
А там уже тихо заскулил и даже заплакал:
- Замолчи, пожалуйста, святой отец!!
За недели подготовки к этому визиту Ючон изучал книги об экзорцизме, но нигде ничего подобного не встречал, да и книг-то было, полторы штуки, одна целая, другая лишь наполовину после таинственного пожара.
Он совершенно не представлял, что делать, но продолжал читать молитвы на древнем языке, пока Дже совсем не затих.
Затем подполз к нему, сжимая зубы от боли, что еще пронзала тело от каждого движения. И положил руку ему на макушку, добивая последними словами как заклинанием:
- Уйди! Оставь ребенка! Силой Всевышнего приказываю уйти!
В итоге хождений по кабинету и раздумий, Джунсу оказался у двери в гостевую спальню, осторожно постучал.
- Я могу поговорить с вами? - вслушался в тишину. - Я хотел извиниться и... - запнулся на полуслове, услышав странные звуки за дверью. - Я вхожу! - предупредил и повернул ручку. - Что тут... - ворвался в спальню и осекся, глядя на сцену перед ним, на Ючона, на Джеджуна в рваной рубашке…
И, чуть не задыхался от осознания, что забыл обезопасить племянника сегодня.
Он знал, какой Дже по ночам, но все равно картинка была не в пользу священника.
- Что вы делаете!?
- Сексом, бля, занимаемся! - обернулся и огрызнулся Ючон, вообще впервые в жизни используя матерщину в лексиконе, да и в мыслях, тоже.
- К… как сексом? - на автомате переспросил Су, не понимая, как этот святоша вообще имеет право иметь такие двоякие ситуации с кем-то еще, кроме него, он за ним вон сколько "ухлестывает", столько нервов сжег! - Что с Джеджуном? - рявкнул в ответ, как бы оправдываясь за первый вопрос.
- А что - не видно?
Ючон осел тяжелой ношей на пол, посмотрел на парнишку, который даже не дергался, не то, что уж звуки издавать не пытался.
- Вы сами говорили мне об этом... даю пять минут на догадки. - горько усмехнулся и обхватил собственную, все еще ноющую шею, рукой. - Господи, прости меня, я не должен быть таким злым... особенно сейчас, перед лицом твоим как на ладони. Знаю, нет мне пути назад, я не прошу избавлять от боли меня, я ее заслужил, - явно не с присутствующими сейчас говорил. - Дай шанс этому ребенку... он-то ни в чем пред тобой не виноват!...
Джунсу еще некоторое время наблюдал, давал Ючону время или может - себе, а потом подошел, осторожно поднял Дже с пола.
- С ним все будет в порядке? – спросил, непонятно к кому обращаясь, укладывая парнишку на кровать священника. - Пусть он побудет тут, мало ли что. - укрыл Джеджуна одеялом и прошептал, не глядя на Ючона: - Я знаю, что вы мне не верите, но он моя семья и дорог мне. - после этого развернулся к священнику, подумал и протянул руку. – Пойдемте. Я знаю - у вас пост, но горячий чай еще никому не вредил, за Джеджуном присмотрят... мы не долго.
- Нет, я вынужден отказаться от чая. – заявил Ючон, поднявшись.
Выходя из комнаты, двигаясь не в столовую, а на выход.
- Я согрешил и больше не имею никакого права быть священнослужителем. Мне очень важно поскорее признаться в этом перед прихожанами, перед церковью, перед которой я клялся и не смог сдержать клятву. Я прошу вас - позаботьтесь о Джеджуне. Всего хорошего. – и, плевав на собственную неполноценность в области не только шеи, шагнул к дверям.
- Нет! - Су перегородил ему дорогу. - Вы никуда не пойдете. Я не позволю. На дворе ночь, у вас травма... Ючон. Я прошу вас остаться, пока не вам не станет лучше! И мне наплевать - священник вы, или кто-то там еще. Вы помогли Джеджуну и мне тоже, останьтесь.
- Вы никогда не считаетесь с мнением, выбором и чувствами других? Совсем-совсем никогда? – Ючон уставился в глаза, невольно красуясь сейчас засосом, которого и не видел, гордо вскинув подбородок. - Мне НУЖНО уйти.
Су задумался на секунду над его словами, понимая, что удерживать бесполезно.
- Хорошо... - прошел к дверям, достал пальто из стенного шкафа. - Тогда я отвезу вас, чтобы вы могли закончить дела. А потом мы вернемся. - и это "мы" было не менее непоколебимо.
- Я не хочу находиться рядом с вами. - вдруг четко высказался Ючон обернувшись. - Еще вопросы?
- Никаких. Но один вы не пойдете. И мне все равно, в данном случае, что вы хотите, если ваше желание глупо.
- Я не хочу находиться рядом с вами ни минуты больше! - вдруг почти вскрикнул Ючон, сам испугался собственной хрипотцы, понял, что идиотично все-таки находится…
И юркнул за дверь, в ночь, даже пальто свое забыв, кстати...
И босиком!

[+Aia]

- Да стойте вы!
Джунсу кинулся следом, хоть и в пальто, но домашние туфли переодеть не успев.
- Стой!
Уже на улице он схватил Ючона за руку, резко дергая и разворачивая к себе.
- Не убегай больше… - потом уже обнимая так, чтобы укрыть его полами пальто от холода. – Пожалуйста, Ючон!
- Я не могу, не могу, не могууу... - волком посреди темной улицы провыл священник мужчине в плечо, упираясь руками в грудь. - Не надо, не надо, пожалуйста, зачем так... кто ты, боже мой, за что ты мне... господи, что это... как это... ооо... - заставил себя заткнуться, с силой прижавшись губами к ткани пальто, чувствуя все прелести вкуса драпа, в том числе и мелкие шерстинки на языке, тут же.
Су, осторожно, чтобы не спугнуть, но все равно порывисто обнял его за талию и обхватил за затылок ладонью.
- Не знаю... не знаю, за что, Ючон...
Священник тяжело дышал, пока уж совсем лицо колоть не начало, молчал, что тут еще можно было сказать.
Потом осторожно поднял к нему лицо.
- Отпусти меня. Я не готов к этому. Отпусти... дьявол ты... - и это слово как-то даже ласково звучало, вот странно. - Отпусти меня...
Джунсу кивнул, можно было подумать, что согласился отпустить.
Но следом осторожно коснулся его губ своими, может на самом деле соглашался, что дьявол?
Но поцелуй на сей раз был ангельский, короткий, нежный и даже будто сладкий.
- Не отпущу, не так... - шепотом ответил, а потом подхватил его с земли, закинул на плечо и понес обратно в дом. – Окоченеешь.
- Ну, боже мой... - обреченно и тихо сказал Ючон, совсем не следя за словами, всуе.
Но повис на Су и не рыпался.
А когда на ноги поставили, уставился в пол, на котором стоял.
- И что... теперь? - у паркета поинтересовался.
- Теперь в ванную. В горячую. – ответил Джунсу, по ходу расстегивая его воротничок, а следом и пуговицы на костюме. - Потом горячий чай и в постель... и если утром ты будешь чувствовать себя хорошо, то я отвезу тебя к твоим прихожанам. Ты сможешь сделать, что хочешь, но не раньше, чем выспишься и позавтракаешь... На посту завтракают? - погладил его по щеке. - Не надо торопиться, если не хочешь, я дам тебе самому выбирать, что ты хочешь, но это не значит, что буду согласен с выбором.
- Я не буду чувствовать себя хорошо. В любом случае - уже не буду. Я буду думать, страдать и мучиться. Я буду не понимать, как такое могло произойти со мной, что же это за чертовщина и может быть - я просто сплю? Почему еще пару часов назад я ненавидел тебя, а теперь мне... нет... нет...! – Ючон рыкнул и шагнул назад, обалдевая от того, что хотел сказать. - Я не хочу... я не могу думать такое!
- А ты не думай, - согласился Су. - Просто не убегай. - подтянул его за руку обратно к себе. - Пойдем, ванна в другой стороне...
И правда утащил Ючона на второй этаж.
Там выбрал ему пушистый халат и теплые домашние туфли, пока слуги наполняли ванну ароматной водой.
- Потереть спинку? - не удержался, задерживаясь в дверях ванны, подмигивая своему гостю.
- Я не позволю тебе видеть себя голым! - заявил тот и повернулся к дверям спиной, чтоб ненормальным взглядом, говорящим: «А что, почему бы и нет?», себя не выдать.
- А не в ванне? - вкрадчиво спросил Су уже из-за двери, чтобы ненароком не остаться в ванне и не посмотреть все-таки на то, что скрыто у священника под рясой. - Мы же оба мужчины, в конце концов, чего стесняться?
Из ванной раздалось не совсем разборчивое бурчание, а потом Ючон позволил себе раздеться и согрелся в ароматной воде.
Вообще на нормального человека ванная должна была благостно повлиять, но Ючон-то уже сутки точно являлся ненормальным, причем сам себе в этом признался сразу и в открытую, еще на первом мате.
Вышел он из ванной в халате. Дико стесняясь голых лодыжек.
И оглядывался по коридору, совершенно не зная, стоит ли заходить за чаем.
Но должен был увидеть Джунсу, чтобы сказать ему что-то важное, потому в столовую таки заявился, весь такой рельефно-белоснежный, мокрый ангел в свете ночников.
- Я уеду с утра один. И точка. - мрачно заявил совершенно контрастируя тоном с видом.
- Что-то случилось?
Джунсу даже из-за стола поднялся, где сам начал уже вторую чашку чая, за газетой и мыслями о священнике в ванне, время, как и чай, пропадали незаметно. - Позволь хотя бы отправить тебя с шофером? - это предложил, когда наткнулся на упрямый взгляд, подумывая про себя, что зря оставил его одного, теперь вот - расхлебывай новое настроение.
- Ты можешь подумать, что мне нечего терять теперь, можно идти дальше, до конца, как там у вас извращенцев это происходит. Но это не так. Я предал церковь, но не могу предать свою семью. Я женюсь и подарю им внуков. Построю дом и буду жить обычной жизнью, может, даже в церковь потом буду ходить, если меня туда пустят. Вот так.
Джунсу от этих слов дернулся, так что стул за спиной, задетый ногами, полетел на пол.
Он медленно распрямлялся, после каждого услышанного слова, расправляя плечи и становясь все прямее, вскидывая подбородок, а потом отвешивая вежливый поклон.
- Как вам будет угодно, святой отец. - вежливо оповестил. - Дворецкий проводит вас в спальню... - проходя мимо него, останавливаясь за его спиной. – Надеюсь, ты сможешь хотя бы переночевать в доме извращенца... удачи, Ючон. - это сказал уже совсем тихо и двинулся в сторону своей спальни. – Надеюсь, ты будешь счастлив. - это уже высказал своему отражению, после чего скривился, будто лимон целиком проглотил.
Ему нелегко это далось, более того - он не мог и не хотел мириться с таким положением вещей.
Но то, как Ючон высказал, что хочет, заставило опустить руки и не бороться.
Зачем?
Джунсу не хотел, чтобы тот кто ему больше, чем просто понравился, погряз в грехе, ведь для Ючона это и правда было грехом и страшно.

Спал, если дерганья и постоянные вздохи можно было назвать сном, Ючон прямо в столовой. Сидя.
У стеночки.
Дворецкий только сказал, что Джеджун спит, причем вроде бы спокойно, и Ючону от этого стало чуточку легче, хоть кому-то он принес пользу этой ночью.
А стоило солнцу встать над горизонтом, он уже переоделся в свои вещи и упрямо отказывался от шофера, предпочитая и обратно идти пешком.
Заодно и время будет подумать, еще раз умереть пару раз от воспоминаний и может быть станет легче, там, после этой специфической смерти чувств...
И тем утром все так и было.

А в родном городке при церкви и школе Ючон был только к вечеру, снова грязный, уставший и снова злой.
Первым делом он отказался от служения. Потом нашел брата, как всегда, в его комнате.
И как на духу выложил Юнхо все, что пережил.
И спросил у него, будто теперь Юнхо его старший брат:
- Что... мне делать?...
Младший Пак от такого даже снова дар речи приобрел, правда не сразу, глядя на брата в шоке, вот тоже предполагая, что спит или сошел с ума.
А потом как вскочит, как развопится!
- Да какого черта ты молчал о Джеджуне! Да как ты мог вообще! Брат называется! Да что хочешь, то и делай теперь, господи ты, боже мой, прости меня! - и, цитируя по дороге любимый псалом, Юнхо улетел в направлении поместья, что когда-то принадлежал каким-то там Блэкам.