Thank you. ‘우리’가 돼 줘서

Название: Принцесса не принц.
Статус: Закончено
Авторы: +Aia, D-I-E
Персонажи: Ючон, Джеджун, Юнхо, Джунсу.
Пейринг: Юсу, ЮнДже.
Рейтинг: NC-17
Жанр: ПВА (с)
Примечание: Трава наша, наше АУ, ООС, а мальчики не наши. Авторы не претендуют ни на героев, ни на достоверность, ни на адекватность своих фантазий.
Предупреждения:
ТРАВА!
Баннер даже менее ебанический, чем текст.
Добро пожаловать в новую сказку)
читать дальше
- Джеджун-ааа!
Холодным январским утром прекрасное личико Пака Ючона излучало один лишь не особенно прекрасный гнев.
Хотя, это еще с какой стороны посмотреть, конечно...
Но чувствовал он себя при этом не особенно прекрасно.
- Скажи мне, что звезды обещают моему папочке скорую кончину! И только посмей сказать, что он собирается ходить под этим небом до ста лет! Я сам повешусь!
Ючон рвал и метал, сначала швыряя с кровати подушки на пол, потом зашвыривая их с пола обратно на кровать.
А мебель было жалко.
- Что я только не делал! И на мозги ему капал! И голодовку устраивал! И из дворца сбегал! А он все не поймет - Я НЕ МОГУ ПОЙТИ ЗАМУЖ! Что за елки-палки! Я ж не девка! И даже если меня в девку постоянно наряжать – хозяйство у меня не отвалится под сарафаном! Что значит "должна" вообще? Я ДОЛЖЕН! Хотя нет! Я никому ничего не должен! Джеджун-а, ну что ты молчишь!!!
От второго не слабого пинка, Джеджун вскочил, просыпаясь, и отбарабанил на автопилоте:
- Да ты! ТЫ! Всех румяней и белее... Ээ... - глядя на полыхающее гневом личико царского дитятка. – То есть... Это... Ммм. - почесал макушку. - А чо надо-то?
Джеджун занимал должность царского оракула без малого уже семь поколений этого семейства.
Но только Ючон вечно теребил его какими-то дурацкими вопросами.
Вообще Джеджун считал, что он сам всех румяней и белее.
Но по-умному ограничивался лишь людьми в ответе на такие вопросы.
Ючон закатил глаза.
И запульнув последней подушкой в оракула, развернулся и зашагал на балкон.
Там уселся на перила в одной рубахе и носках, уставился на верхушки елок, тронутые свежим снегом и утренним солнцем.
- Вот сброшусь!... - громко пробубнил оттуда. - Нет. Не сброшусь… - после того, как хорошо подумал. - ЗАБОЛЕЮ!
- Заболеешь. - подтвердил оракул, просчитав исход событий по звездам. - Если сбросишься. – вообще-то и глубину сугробов оценил, еще до звезд. – Ооо! - а после звезд счастливо выдал: - И замуж пойдешь! Поздравляю!!
И запрыгал к нему, придерживая подол длинного платья.
Вторая бесящая особенность этого царского отпрыска, помимо глупых вопросов, была в том, что, не терпя на себе бабские наряды, он и оракула обряжал в платья и сарафаны и даже косу заставил отрастить.
От возмущения этот отпрыск чуть не навернулся с балкона.
Но вовремя развернулся и спрыгнул на пол.
- Ты мерзкое чудовище! Так и знай! Я найду в лесу ведьму и заставлю превратить тебя обратно в зеркало! И не лезь ко мне со своими "замуж". Я никуда не пойду! Я не девка!
Однако, так считал он сам. Раздеваться-то перед простым народом не станешь.
Да и перед обитателями дворца - тоже.
Пожалуй, только перед оракулом. Но он и так уже все видел под рубахой Ючона. И ему было на это конкретно по фигу.
Сказал тогда только, что больше уже не вырастет. Но печалиться по этому поводу не надо.
Так что вся округа и соседние королевства искренне считали Ючона девкой. С подачи папочки чуть ли не с младенчества.
И если в юном возрасте он принимал это, как правду, то с половыми признаками приобрел одно лишь возмущение.
Но кто ж ему теперь поверит с такой-то длиннющей черной косой?
- Молчу-молчу! - тут же открестился оракул, не желая снова становиться зеркалом. Конечно, зеркалом не пошастаешь, да пастухов и пажей не пособлазняешь.
- Но ты не волнуйся. Если принц твои причиндалы раньше, чем женится, увидит, то никогда не влюбится. – заявил Дже. - Так что - не хочешь замуж - просто задери подол на первом свидании, да панталоны с утеплителем надеть забудь. Только плохо тогда тебе будет... Будешь кручиниться!
Оракул закивал подмигивающим ему звездам (даже днем их видел).
- Да какой к лешему принц! - почти завизжала "принцесса".
Прекрасно зная и без звезд, что сегодня этих принцев тут будет полон дворец. "Принцессе" ж уже почти семнадцать. Ой, засиделась в девках, бедняжка!
А все принцы, что ее видели, как-то не горели желанием забрать ее в свое королевство. Больно голосок у нее грубый. Да взгляд тяжелый, когда папаша запретил варежку открывать на смотринах.
Так что царь-отец не придумал в итоге ничего умнее - сказал, что отдаст половину казны вместе с доченькой.
И половина деревни при дворце уже неделю пополняла кошельки - постояльцев набралось больше, чем жителей. И все, как один - принцы. Казна манила каждого. Точнее ее половина. На такую сумму золотых можно отдельное королевство отгрохать.
- Тьфу! - в сердцах заявил Ючон и закрыл двери на балкон.
Замерз почти.
И закручинившись без предсказаний, плюхнулся на оракулскую кровать.
- Будешь на моей кровати почивать - сиськи отрастут! – по-хамски соврал Джеджун. - И чем это тебя принцы не устраивают?
Папаша король после становления зеркала человеком, еще и обязанности няньки на него навязал.
Потому что Джеджун своим видом настроение "принцессе" не портил, а наоборот радовал, ибо сам был побабистее Ючона. И "принцесса" этим ой как утешалась.
- Там такие красавцы есть! Вот прям, как наяву вижу! Ой...
Оракул покраснел, увидев "как наяву" пару принцев в бане.
- Того что с северного королевства - не бери, не понравится. - тут же указаний надавал, забыв, что "принцесса" замуж не желает.
- Ты меня вообще слушаешь? Или только свои звезды?
Ючон по новой возмутился и, по традиции, подушку в оракула пульнул.
- Гррррр, не хочу я замуж! Мне и так неплохо! Мне моя спальня нравится! Мой садик у окна! Мой пруд с лебядями! НЕ! ХОЧУ!
Оракул округлил глаза.
- Ты чтооо!!!
Набрал в грудь воздуха побольше и высказался:
- Это у принцессы - пруд! Будешь королевой - море будет! Сад, как лесопарк! И спальня со стадион!
И вздохнул, сам не против, хоть неведомой зверушкой стать за роскошь.
Ну, ничего не мог с собой поделать, уж очень, после бытности зеркалом и холодной тьмы обожал комфорт.
- И почему я не принцесса? Тебе очень повезло! – отрезал.
- Не хочу...
Ючон хлюпнул носом, представив себе спальню, как лесопарк.
И принца с причиндалами, купающегося в его море.
- Не хочу быть королевой. И принцессой тоже не хочу! Давай... поменяемся? - с жалобными глазами предложил.
- Не-не-не! замотал головой оракул. - Меня твой папенька после этого кастрирует... Ой нет... - перепутал звездные дорожки. - Кастрировал бы он меня, если бы я на тебя полез. А так изгонит. Да! И не поморщится, черствый мужлан! - испуганно оглянулся. – То есть - очень добрый заботливый правитель...
Дже учуял короля еще за пару этажей от своих покоев.
Ючон поерзал на оракулской кровати и обнял последнюю подушку, вцепился в нее мертвой хваткой и подбородок на нее положил.
- Ну, скажи мне хотя бы... Что я не долго буду мучиться... И жить мне так лет двадцать. Всего. - совсем уж на грани депрессухи.
- Вижу жизнь твою полной чашей до ста двадцати! – закивал Дже. - А потом эликсир молодости изобретут и до четырехсот вижу... Потом звезды теряются. - отбарабанил, на самом деле ленясь так далеко заглядывать. - Я тебе скажу - ты эликсиром-то не брезгуй, обвислости принцам не нравятся. – и потер макушку. – Так. Чего сидишь? Сейчас твой папенька нагрянет! Одевайся и вылазь с моего ложа! Не хочу проходить кастрацию из-за королевского темперамента и воображения!
При папаше Ючон, однако, присмирел.
Воспитание что ли сказывалось.
Или наказание за побег все еще на заднице чуялось?
Но он даже подушку с собой забрал, как только царь-отец в двери постучал.
И пошел с ним по длинным коридорам дворца, молча как партизан, с подушкой не расставаясь и наказы отца слушая.
- Рта не раскрывай, пока не попросят! - это было самое первое и уже привычное.
- Волосы не распускай! - это тоже Ючон уже когда-то слышал.
- И это... Никакого эротизму! - пригрозил отец, вручая "дочь" служанкам-визажисткам.
И пока они его причесывали и одевали, Ючон долго искал на их личиках глаза и думал, что с содержимым головы они видно не связаны.
- Ой, не повезло нашей принцессе с фигурой! - это было все, что они замечали.
Козы бестолковые.
Оракул прыгал вокруг него с кокошником, расшитом жемчугами и пророчил:
- Драгоценности надевай, да сарафан голубой! ГОЛУБОЙ, я сказал! - взвизгнул на одну из девок, посмевшую вместо голубого потянуться к васильковому сарафану.
Видимо, колоссальной разницы не видела.
- В косы жемчуг вплетай! И ленты голубые! ГОЛУБЫЕ!
Так Дже и визжал на девок, пока "принцесса" не была обряжена.
А он сам (нянька "принцессы") не обзавелся еще парочкой нелестных эпитетов в головах девок, но милостиво не обращал на них внимания - да и что с челяди взять?
Бедная «принцесса» себя куклой чувствовала под таким натиском.
Но глянув на себя в зеркало, Ючон не мог не отметить, что был бы принцем - сам бы себя захотел.
Глазищи чернющие, губы цвета заморских вин, пара локонов из косы дразняще выбивается, а уж щечки-то, щечки!
Но даже, несмотря на это, он продолжал бубнить:
- Не пойду замуж! Устрою на смотринах... - и так, что слышал только оракул: - Эротизма он не хочет? Ха!
- Не хочет! - кивал хитрый оракул, стараясь в меру запретить "принцессе" этот эротизм чтоб "она" непременно его сделала.
Чуял, что эротизм устроит его подопечному райскую жизнь.
- Нельзя эротизму! Ой, нельзя!
Дже поправил на Ючоне кокошник, критично оглядел и вытолкал за двери дамских покоев.
- Ну, иди... - и платочком вслед помахал.
Чон Юнхо прибыл в королевство из далекой восточной страны. Где по обычаям больше всего и ценились девушки немалого роста, с сильными руками и убийственным взглядом - зверей распугивать на охоте, впереди воинов следуя.
Ему даже не казна была нужна.
А вот эта вот принцесса, о которой белый свет слухами полнился. Прекрасный экземплярчик. Чем мужественнее у тебя жена - тем ты круче - такие у них были порядки. А сам Юнхо был манерным, высоким, тощим... И воистину принцем.
- А я-то зачем приехал? - возмущался братец его, Джунсу в тысяча сорок первый раз все об одном и том же. - Это ты уже старик! Тебе двадцать три, тебе и жениться! А мне всего семнадцать! Меня-то зачем с тобой послали! Хочу развлекаться в отцовском гареме и спать на груди у Гюльчатай!!
Младший брат принца и сам был во всем принц, особенно по части избалованности.
Его-то как девицу не поучали, а, наоборот - во всем потакали.
А то, что младший был, так еще и баловали.
В том числе всякими там Гюльчатаями.
- Уж не ты ли мне говорил, гаденыш, что больно хочется тебе мир посмотреть?
Юнхо тысяча сорок первый раз отвечал одинаково, с акцентом на местном наречии, даже не глядя на брата по пути к дворцу, вышагивая особой походкой - павлиньей.
И у самых ворот хвост распустил - дернул за полы плаща, и они развеялись по ступеням, расшитые камнями чуть ли не с самых звезд всех цветов радуги.
- Тьфу ты, ну ты!
У младшего принца плащ натурально заел, и распахиваться не хотел. А был не менее пышным.
- Ну, и фиг с ним. – заявил Су в итоге. - Не мне ж жениться! - пропуская брата вперед, но за его спиной зловредно обтерев подошвы не о коврик на входе, а о его плащ.
Ючон вышел в центр зала и обвел толпу взглядом, будто на бое гладиаторов находится и противника себе ищет.
И ни слова не произнес, пока царь-отец речь толкал и приветствовал принцев со всех концов света и умения своей "доченьки" расписывал, перед этим, конечно, открыв перед ней сундук с золотом.
Представление всех принцев по отдельности заняло чуть ли не полдня, даже Юнхо уже сесть мечтал и принцессе этой (которая к слову вообще была не такой, что о ней поговаривали) ни разу не завидовал.
Да и не понравилась она ему. Больно... Странная.
Стояла-стояла. Молчала-молчала. А потом как прыгнула на сундук! И не навернулась же! И кокошник с себя сорвала! И косу распустила! И все обалдели так, что и двинуться не могли.
А уж голосина у нее точно был не привлекательный. Слабоватый для их мест. Ни один зверь перед таким и глазом не моргнет.
- Идите к черту! - заявил Ючон на весь зал, своим уже сломавшимся, не девичьим голоском. - Я девушка свободная! И замуж пойду только за любимого! Так что сначала докажите мне ваши чувства! А потом суйте во дворец свои носы!
И крутанувшись вокруг своей оси, тряхнув копной черных локонов, он еще и туфлю снял. И в толпу ее запустил.
- Ух, тыыыы! - зашипел Джунсу в ухо брату. - Она даже более плоская, чем Гюльчатай!
Это рассмотрел, когда "принцесса", выплясывая на сундуке, и сарафан на себе рванула, под вопли папеньки, на которые сбежались няньки и попытались "принцессу" утащить, чтоб страну их не позорила.
- Зря приехали. - фыркнул Юнхо и, проводив принцессу взглядом, сам развернулся в сторону выхода, не дожидаясь братца, который умудрился Ючона заценить.
Да таких полно на улицах. На рынках. Вот еще - в жены такое брать!
Джунсу наступил на плащик брата и заявил:
- Но маменька сказала ж, чтоб без невестки не возвращался!
У них, в отличие от этого королевства, страной правила мать. И баловала сыновей сверх меры, но если что в голову вбивала - то все. Умри, но сделай.
- Я не хочу в ссылку в тридесятое королевство снова. Иди и женись!
Принц соизволил ответить уже сидя в повозке, натягивая на плечи меховое манто из бурой лисы.
- Ну, найдем невестку. Только не эту. Ничего у меня не дрогнуло. А отец сказал - не дрогнет - не бери. Всю жизнь будешь мучиться, как я, с маменькой.
- Да, нууу?
Младшенький подумал - а то, что причиндал на эту принцессу и ее плоскую грудь дрогнул - считается?
- Так и сказал?
- Это он мне сказал.
Юнхо щелкнул его по носу и отвернулся к окну, пейзажем любоваться.
- Ну, да. Мне-то еще три года жениться по закону царскому не позволено.
Джунсу в этот раз как-то недовольно звучал, кутаясь в шкуру льва и потирая нос после братского внимания.
- Ну, как все прошло? - из вежливости спросил Джеджун, прекрасно все и так зная, нарезая сальцо, накладывая его на хлебушек и кушая со сладким чайком вприпивку.
- Никак!
Ючон вылез из сарафана через голову, натянул любимую рубаху, которую от отца прятал, штаны, стащенные у одного кузнеца и, переодевшись, снова пошел к балкону.
- Ну, пока. - заявил и сиганул прямо так в сугроб, снова сбегая из дворца под покровом ночи, чтоб прорыдаться где-нибудь в лесу.
Оракул еле успел бутерброд в зубах зажать и платочек выхватить, чтобы вслед помахать…
А потом звезды предсказали ему лично пиздец, да такой, что оракул сальцом подавился.
Пришлось сигать за "принцессой" в сугроб.
И матерясь, искать царское дитятко, чтобы королю в одной из параллельно развивающихся звездных дорожек все же не захотелось укорачивать оракула на голову.
- Вот же морока с этими принцессами! - ругался оракул, задирая платье чуть ли не выше головы, чтобы по сугробам хоть как-то ходилось.
- А он мне - неееет... замууууж ...
Сперев из сундука перед смотринами несколько золотых, Ючон отогревался в таверне перед камином. Огонь отогревал снаружи. Алкоголь - изнутри.
Никто ему, конечно не верил. Не смотрели даже на то, что макияж он с себя так и не смыл.
Но за парня, как ни странно - приняли. За странноватого парня. Пусть болтает, пусть пьет, лишь бы платил.
- Ой-ой!
Оракул, отморозив себе все чакры, дорожку к таверне попутал, вываливаясь прямехонько перед заморским царским экипажем.
Да так шлепнулся, что обледенелый подол платья на голову упал, явив лошадям меховые панталоны.
Лошади на дыбы встали и попытались оракула затоптать.
Но тот, выпутавшись из подола, завизжал так, что даже лошади на него офигевше глазами захлопали, а возница даже в ухе поковырял, что-то услышав, хоть и был глухой от рождения.
Принц Юнхо глухотой не страдал.
А потому высунулся из повозки и так и обалдел.
И даже раньше слуг отреагировал.
Вышел навстречу, подметая своим павлиньим подолом сугробы.
- Позвольте... руку вашу... О прекрасное создание. - и кисть свою, всю в перстнях причудливых, оракулу протянул.
Тот хапнул его своей заледенелой "ладошкой", поднимаясь из сугроба.
Попытался замерзший, стоящий под странным углом, подол платья хотя бы опустить ниже колена, чтобы панталонами не светить.
- Ой-ой! – повторил, зыркнув на принца. - Личный пиздец в твоих глазах вижу! – перекрестился, руку из его ладони выдергивая. – Изыди!
И глаза за своей косой спрятал.
- Ах! - вздохнул принц, впервые слыша местный мат.
И точно дернулось.
Дрогнуло.
И не только под плащом.
- Чон Юнхо! – представился, словно не слышал посыла.
И поклонился, по традиции опустив голову и не поднимая, пока прекрасное создание не позволит ее поднять.
Дже поглядел на него одним глазом.
- Эй, принц, ты чего?
Узрел все дернувшееся и как огрел по макушке!
- Ишь - чего удумал! Не до того сейчас! Извращенец инородный!
Но вопреки словам в экипаж чуть ли не вскарабкался, распугав парочку слуг Юнхо по пути.
- Вот так живешь тыщу семьсот двадцать лет, а потом у принцев на тебя стоит.
Оракул отнял у младшего принца шкуру, закутался в нее по самый нос, скидывая домашние, уже давно обледенелые, лапти на пол.
- Сперва ребенка царского пристроить надо, а то так и вижу себя в няньках до две тыщи сто... Чего-то там лет.
И оглядел повозку изнутри, оценивая ковры, шелковые занавески и пледы из натуральных шкур.
- Хм... В общем, смогу я так жить. - кивнул в итоге. - Только маменьку вашу мы в кругосветное путешествие отправим, чтобы с внуками не приставала.
Затем подложил себе под ножки бархатную подушечку и гаркнул так, что лошади отмерли, а возница точно стал слышать на одно ухо:
- Ну что, принц, ты идешь?!
- Скоооолько лет? – Юнхо чуть ли не стоном отреагировал, отмерев после удара от крика.
Забравшись следом и выкинув лишнего слугу из повозки, принц уселся рядом, как настоящий - и осанка, и улыбка - все при нем.
Вот только взгляд человека, пропавшего разом и сходу.
А рука сама прелесть в шкуре в объятие загробастала.
- Да ты не боись... В человеческих - всего шестьсот шестьдесят шесть.
Джеджун шустро привлекательность теплых объятий оценил, прижимаясь сильнее и на младшего принца, который его разглядывал, уставился.
- Да... - на мысли его похабненькие ответил. - Принцесса самая плоская в нашем королевстве! Ровнее никого не сыщешь!!!
Джунсу разрумянился в ответ на его слова, вспоминая те ровнины.
И снова под нарядом царским дрогнуло, но тут же успокоилось, потому что эта странная девица явно даже сквозь одежду видела, от чего младшему принцу хотелось то ли в пару шкур закутаться от взгляда изучающего, то ли наоборот – приосаниться.
Старший принц тем временем соображал.
Но не мог вникнуть, на что ж запал - на косу, глазищи, манеру говорить или провидение. Потом плюнул на это дело.
И минуты не прошло, как уже что-то шептал на своем языке в ухо прекрасной находки, откинув косу на другое плечо, чтоб волосы не мешались.
- Ой-ой!
Оракул развернулся прямехонько к нему.
- Ну, принц! Я же так стесняюсь... Да и не одни мы тут!
Погрыз кончик косы, когда умудрился руку из объятий высвободить.
Прекрасно зная, на что запал принц. Оракул же был один-в-один их маменька в молодости.
Только с причиндалами в панталонах неженскими, да посмазливей.
- Да и негоже мне целоваться, пока царское дитятко замуж не отдано! - заявил Джеджун.
И звезды с этим откровением в новую дорожку сложились.
Хозяйство-то принцессино от таких фокусов, конечно же, встало, в одежду царскую упираясь совсем не шуточно и в бой рвалось, а Ючон у этого хозяйства на поводу следуя, принялся тереться им о дорогущую ткань заморскую.
Принц, недолго думая, хозяйство невесты своей плоскоформенной рукой своей холеной ухватил (даже без перчатки) и гораздо заковыристее обтер, чем он сам смог, когда бы то ни было, экзотика все-таки была не в ткани, а в крови горячей, да царской.
- Приииинц...
Отреагировал Ючон стоном, которые принцессе ни разу не к лицу, но он ведь и не принцесса, потому аж самому понравилось. А потом взял и крутанулся вокруг себя, как в сказке, к потолку передом, к принцу задом, лежа на нем таком одетом да мягком, да руку его, куда надо снова пристраивая и выстанывая:
- Господи...
Су рокировку оценил и рукой своей тренированной с такой позиции еще круче хозяйство невесты своей наполировал, вырывая стоны из уст ее сахарных, сам не по обычаю царское белье себе запачкав в процессе, пока принцессина попа по его причиндалам от ощущений ерзала.
Долго сказка сказывается, да быстро дело делается, что там в семнадцать лет - раз и все, здравствуйте звезды, хотя ты даже и не оракул.
Небеса уютные да красочные Ючон приветствовал воем, полным сладострастия, да под конец в ладонь принца зубами вцепился, пропустив мимо сознания тот момент, когда к звездам улетая, его пальцы зачем-то облизывал, схватив его кисть, потому что уж очень хотелось.
Мужественно не взвыл от такого царский сын, будучи теперь человеком помолвленным, за невесту в ответе, да капризы ее долженствовавший терпеть и исполнять, потому что и сам понял, там, среди звезд, что папенька имел ввиду под "дрогнуло" когда все побочные вздрагиватели успокоил.
Возвратившись на землю родную всеми частями организма, Ючон вдруг вскочил на ноги, да остатками сарафана прикрылся, краснея до самых пяток.
- Ох... принц... мой... ох!
И пока в лоскуты заматывался, все мучился, что косой толстенной прикрыть - перед или зад?
Принц же познав тело невесты своей (страшно подумать - еще ДО свадьбы) напротив остатки целомудрия растерял, тело свое царское раздев и на печку в углу избушки завалившись.
- Зачем одеваешься?
Угол одеяла откинул и рядом со своим телом обнаженным по печке похлопал.
- Иди сюда судьба моя! Спать будем!
- Спаааать? - тихо переспросил Ючон, на цыпочках осторожно подходя к печке.
Но замер на расстоянии вытянутой руки и в пол уставился.
- Ой, принц, как вы порочны... - так же тихо заявил и смущенно улыбнулся, поглядев на него из-под ресниц.
Джунсу в адрес свой такое услышав, аж растаял весь.
- Меня так только маменька называет!
Просто маменька его знала, сколько времени принц в гареме отцовском проводит, с момента как можно стало.
Он еще разок по печи похлопал.
- Ну, душа моя не тяни, я уже все видел и все трогал!
- Сам не лягу. - вдруг заявил Ючон, в мгновение перед этим принцем себя именно принцессой чувствуя. - На руки меня возьмите, принц. И уложите. Я существо во дворце выросшее, вам ли не знать!
- Вот бесовская девица! – Джунсу еще восхищенней среагировал, с печи соскакивая и невесту свою на руки поднимая. - Легковата ты для невесты моей! – заявил, на перину царскую дочку уложив и сам рядышком устроившись, целомудренно одеяло между ними подоткнув, чтобы большего соблазна до свадьбы не было.
А то прознай маменька о таком грехе, шустро по ягодицам царским отхлестает.
- Но ничего. С маменькой познакомлю - она тебя быстро в норму приведет! - и зевнул сладко, соизволив почивать и все-таки за ручку невесту свою держать, поверх одеяла естественно.
- Опять по бабам шастаешь? Семнадцать лет, тоже мне!
Возвращаться к своей избраннице Юнхо не мог с пустыми руками и неподтвержденными данными (таверну то он нашел, а в ней след принцессы терялся). Но очень хотелось вернуться и попросить у госпожи будущей наказания за то, что не справляется. Тут только и спасло его от возвращения, что она ему все-таки пока не госпожа.
Пришлось ноги стирать в поисках. А там уж и снег растаял, и птички повылазили, и можно было по королевству в плавках ходить - даже самое начало лета тут было как на экваторе.
Оракул о скитаниях жениха своего не ведая, так и просидел в темнице моримый голодом.
- Ну, что это опять такое? - уставился на буханку хлеба, да воды плошку. - Я сальца хочу, да чайка сладенького, да холодец наваристыыыыый!
Джеджун полил слезами своими солеными (какая никакая, а приправа) хлеб и только после этого кушать принялся, с голодухи даже по звездам читать разучившись, ибо каждая жареным мяском да вареной картошечкой казалась.
Так что и на вопросы царя о том, где дочь его ненаглядная, ответить не мог с каждым днем все больше терпение царя испытывая, и уже без всяких звезд пиздец себе в его воплях узнавая.
Уж год минул со дня прощания с избранницей своей в таверне придорожной. Принц Чон старший за этот год в чужом королевстве аж видоизменился, в жизни стольких товарищей за грудки не тряс, принцессу выискивая. Ручки поднакачал.
И вот, нашел таки ту ведьму страшенную, да такой коллапс мозга у нее вызвал своим настроем, что та сама ему все выложила, в ужасе в уголок забившись.
И клубочек кинула, к принцессе ведущий, лишь бы сгинул, черт проклятый, с ядовито-голубой кармой, не портил ей баланс природных сил своим недоебитом.
Солнце вставало над лесом, а клубочек ткнулся в двери избушки, попрыгав на ступеньках. Принц Чон дыхание задержал, постучался, двери распахнул и внутрь зашел. А там и обалдел.
Спали на печке двое искомых. Принцесса та самая и брат его младшенький. Оба в чем мать родила, одеяло на полу, а перекрестились ногами и руками во сне так, что аж принцу уже не молодому стыдно стало.
- А НУ, ПОДЪЕМ! - гаркнул Юнхо так, что посуда подпрыгнула.
Джунсу подскочил от вопля знакомого и на человека в дверях уставился, признав в нем брата своего лишь по стати, да выражению лица.
- Факин щит! - простонародное их ругательство высказал, принца старшего оглядывая. – Братец! - глаза протер и по новой уставился. - Что с тобою сталось за двое суток?
Это жаль, что братец младшенький - голый. А так бы его за шкирку и на пол, черта испорченного.
- Кому двое суток, а кому и ГОД! - гаркнул принц еще раз.
И понятно сразу стало, чего его даже ведьма испугалась.
Юнхо на забившуюся в угол принцессу внимание обратил:
- Простите меня, ваше высочество местное. Но одевайтесь, пожалуйста. Оба. Жду на улице. - и развернувшись, вышел из избы, там клубочек подхватил с пола и сказал, как сердце велело: - Свободен ты, помощник. Свободен на веки. - комок ниток радостно к своим укатился, ибо его тоже невеста уже невесть сколько ждала.
Пока парочка одевалась, для принца старшего еще трое суток прошло.
Тут он и должен был смекнуть, что избушка-то волшебная!
А потом принц младший с принцессой за ручку в дверях появились, да взоры в землю опустили.
- Прости, братец, - Джунсу сходу его новостями припечатал. - Просил я руки принцессы здешней, и ответила она мне взаимностью, нашел судьбу я свою в той, от которой отказался ты, ради девы странненькой да глазастенькой. - и невесту свою к себе в объятие притянул.
Юнхо поглядел на них с удивлением молча, и с мыслями собрался.
- Поздравляю.
Чуть поклонился, а потом все-таки за шиворот обоих схватил, на коня своего парочку закинул (как только поместились - черт знает), сам запрыгнул и к таверне поскакал прочь от места странного, где день к году приравнивается.
Только вот не было уже в таверне его избранницы.
Завидев отца-короля, Ючон в раз застеснялся своих волос растрепанных, мыслей нечистых, да сарафана порванного. И ни слова не мог подобрать, чтобы взгляд этот отцовский перебить.
- Сбежала, значит! С каким-то отродьем! Ух! Повешу! Всех! - кричал отец в лицо "доченьки", не признавая принца-младшего в Джунсу, после поездки растрепанного.
- Принц я! – возмутился Су.
А потом оттарабанил царю то же, что и брату перед избушкой, как по шпаргалке и даже дочку его перед очами грозными в такое же объятие ухватил.
- В общем, папенька! Женимся мы через три... Тьфу! - оплевал красную дорожку. - Два года в день двадцатилетия моего! И только посмейте перечить! Маменьку с войском позову! - молить о руке дочери его не стал, справедливо рассудив, что за "отродье" свадьбу они в этом королевстве будут играть.
Ючон вцепился в принца своего выбранного сам и нашел в себе таки одно-единственное словечко.
- ДА!
А там и папаша, от шока выправившись, на ухмылку принца старшего заморского глянул и спасителю младшему в ноги аж кинулся.
- Оооо, ваше высочество, простите дурака, ооо счастье-то какое! Пир закатить! Сейчас же! По всему королевству! Дочку пристроил! - но был перебит с воплей взглядом старшего принца.
- Пируйте сколько влезет, ваше величество. Только Джеджуну мне пожалуйте выдать в качестве платы за то, что я вашу доченьку нашел и от ведьминых чар избавил!
Принц младший дар речи от такого потерял, потому и промолчал, лишь потом рассудив, что все к лучшему - нужно же ведь и братцу его судьбу подогнать.
Вот только оракул с голодухи совсем ошалел.
Звезд не видя, он охрану своими прелестями соблазнил, да по башке стулом приласкал.
И еще вчера ночью сбежал в леса густые к разбойникам разыскиваемым - таким же теперь, как и он, а там уж накормить, как следует, его не накормили, но напоили знатно.
Да так, что он в одеже своей изношенной, вокруг костра с ними отплясывал до упаду, и так необычно, что разбойничьему барону приглянулся.
И захотел тот его в матери детей своих.
Но заартачился оракул (еще чего - принцев на каких-то там баронов променивать!).
Потому был в цепи закован и в клетке посереди пещеры заперт, пока не образумится.
- Да тьфу ты, ну ты!
Джеджун кручинился по новой, чуть не до слез. Так, что шторма от всхлипов его по морю, по океану ходили.
Еще бы не кручинится - из темницы в клетку угодить.
- Там было лууучшеее! – издал оракул воем плоды дум своих невеселых и прелести свои, заведшие сюда, в рубаху получше закутал. - А ну - выпусти меня! - на барона раскричался тоном своим, самым грозным, да пяткой голой прутья клетки попинал. - А то зареву!
Получив известия не радостные, принц Юнхо младшенькому удачи и выдержки пожелал, жениться без него запретил, да в новые поиски отправился.
Во всем королевстве его боялись уже и тихо ненавидели, и недоумевали, чо он опять шастает - принцесса то нашлась!
И в один день прекрасный посетила его светлую голову мыслишка. Ведьма ж у него знакомая есть. И клубки у нее, что надо.
Потому поперся Юнхо в ту избушку, да вот незадача - съехала ведьма после первой с ним встречи. Скрылась в чаще лесной да так, что хрен найдешь...
Присел Юнхо в сугроб на месте, где дом ведьминский стоял и принялся методично о деревце рядом затылком биться, авось еще какая мысль посетит.
Где ж искать госпожу свою будущую?
Была бы рядом, подсказала бы по звездам.
Так нет, самому приходится.
В думах принц встретил день новый, да собрался из леса сваливать, как вдруг к ногам клубочек тыкнулся. Совсем не тот, что его к принцессе привел. Но похожий. И поменьше. Видимо – дитятко.
Повертел принц в руках клубок, да попросил:
- Покажи мне дорогу к моей невесте, будь милостив...
Конец ниточки в руках его остался, а клубок вперед меж деревьев побежал. Юнхо рванул следом, полные сапоги снега игнорируя.
Оракула в это время работать припрягли, потому что заревел ведь тогда с дуру, тряханув пещеру разбоньичью землятрясением.
Так что теперь возили его по деревням, да реветь пуще прежнего заставляли, за косу золотую дергая, местных жителей так запугивая, добро их, непосильным трудом нажитое, под шумок забирая.
Пошла молва по королевству о чудище с косою золотою, да ликом, что звезд прекрасней.
- Тыыы! – тыкал оракул свежей прессой в лицо барону разбоньичьему. - Ты мне черный пиар организовал!
И еще пуще в деревнях рыдал, хоть и старался сдерживаться.
Но звезды ему такую ненависть людскую пророчили, что нежная душа оракула не выдерживала.
Юнхо бегая по лесам, да деревенькам за клубком, уж начал думать, что тот над ним просто издевается.
Как однажды заметил, наконец, караван разбойничий по дороге улепетывающий в леса и понял, кто невесту его прячет.
- Эгегей! - заорал Юнхо, вслед бегущий, клубок в карман засунувший, чтоб не мешался под ногами.
И саблю свою на бегу достал, воздух лезвием злобно рассек, демонстрируя намерения, да тоску по своей ясноглазой.
Оракул вновь голодом моримый за землетрясенье в прошлой деревеньке слабенькое, такое, что все дома устояли, по звездам-то принца своего узрел, но вот в бомже этом с саблей его совсем не признал.
Пока рубаха изношенная на торсе ранее, в мирные времена, оцененном, не распахнулась. А там уж оракул как завопит:
- Принц мой суженый! Спасай меня срочно! Они мне уже полкосы повыдергали! - да так разбойников этим обращением "принц" к бомжу удивил (и громкостью голоска своего нежного), что даже замерли те в шоке, на приближающегося человека поглядывая.
А барон их так и вовсе даже в обморок упал, видя на кого его девица с золотой косой, да слезами волшебными, променяла.
Нет, ну не по совести биться с противниками бездвижными, барона лишившимися, приказывать-то не кому.
А пока тот в сознание приходил, Юнхо к избраннице своей дернулся, отвязал ее руки прекрасные от седла, снял ее с осла, да еще и коня у разбойников под шумок стырил.
И только они очнулись, и барона принялись в чувство приводить, след украденного коня, да принца с оракулом уже и не виден был на заснеженной дороге.
- Счастье мое... Золото... Ух, убить их надо было за тебя... - это принц наконец передышку решил устроить, да оракула к себе лицом развернул и оценил его глаза, опухшие от слез постоянных.
- Не смотрите на меня, принц!
Дже за косою своей поредевшей личико свое слезами, да голодом, и общением с разбойниками подпорченное спрятал.
И для верности в грудь его царскую носом уткнулся.
- Да как же не смотреть? Полтора года тебя не видел.
Принц обнял свое сокровище и крепко руками спину сжал, подивившись, какие ж все-таки тут бабы классные, вот это спина! Даже после голодухи еле кольца рук хватает.
Оракул от пережитого в разнос правдивый пошел.
И все ужасы собой сотворенные ему, как на духу вывалил.
- Так что я теперь - чудовище! - речь свою закончил, в косу носом шмыгая. - И в королевстве царь с меня голову снимет! Не за принцессу, так за разбой лютый!! Боязно мне возвращаться!
По спине его шикарной принц гладил, да успокаивал грудным мурчанием на ушко:
- Не позволю снять... Да и король счастлив - принцессе жениха нашли... А что разбой, да ерунда, не казну же царскую грабила... Успокойся, душа моя, сейчас привезу тебя в таверну... Да сауну закажу... И винца в номер. Хочешь - сарафан новый подгоню? И угощений полный стол... Хочешь?
Дже кивал, на речи его сладкие реагируя.
- Ой хочуу, все хочу! И сауну, и сарафан, и стол шведский!! Все хочу!
Рот оракула слюною наполнился, а голова о угощении так задумалась, что даже звездам он пригрозить забыл, за то что новости про принцессу они ему слабо нашептывали.
А значит - и под сарафан невесты своей залезть возможности не было.
И как представил принц, что два года мук таких его ждет, так и заболел сразу с горя.
- Ну, папенька! - возмущался Ючон, уже и не протестуя против своей принцессиной доли. – Ну, любовь же завянет от разлуки! Вот возьму и не пойду замуж!
Он уж и не знал, чем таким отца затерроризировать, чтобы к принцу своему в покои пробиться и болезни с него поцелуями снять.
Только король отец всегда был на голову «того».
И не велся, свою точку зрения отстаивая.
А без оракула и помогать "принцессе" не кому. Пришлось самому придумывать, как быть. Да обряжаться в костюм лекаря придворного, его снотворным опоив. И в таком виде наконец-то к жениху попадая.
Принц-то уж подумал, что от разлуки мучительной галлюцинациями заболел.
Мысленно себя по ручкам холеным стукая, чтоб лекаря придворного с ликом принцессы прекрасным за интимные места не лапать, да себя, таким образом, перед принцессой и папашкой ее, деспотом, Казановой не выставить.
- Как ты... себя чувствуешь, принц мой? - поинтересовался Ючон, скидывая с себя накладную бороду, да халат чужой с плеч роняя и представая перед Джунсу в своей ночной рубахе, прозрачной, как вода океанская.
- Ой, тяжко мне!
Джунсу на великолепие это лишь одним взглядом глянул, а чувствовать себя стал хуже, чем до этого, но бодрее ниже пояса, раз в сто.
- Мучаешь ты меня, дева красная, видом своим бесовским! Что и не сдержаться мне, ну никак уже почти! Только воспоминания о маменькиной руке, да уважение перед тестем будущим и сдерживает порывы мои неблагодарные, да мысли черные!
Ючон плевав на его речи, плюхнулся с ним рядом на кровать, и заболеть не боясь и порока тоже не пугаясь.
- Принц мой... сам мучаюсь без рук твоих ласковых! - промурчал ему в ухо.
- А как руки мои без тела твоего гладкого мучаются!
Джунсу по спине невесты своей распрекрасной провел, под ночнушкой ее соблазнительной.
Да руки на ягодицах упругих задержались, на грех нарываясь.
- Прииинц... - получилось это как-то тихо и почти жалобно, желанием наполнено и просьбой невысказанной. - Как же я соскучился...
- А как я-то соскучился, судьба моя! – шептал Су принцессе на ухо, акцентом заморским соблазняя, да руками своими загребущими бесстыдно в самом интимном месте трогая, уже к невинности принцессы подбираясь.
От бесстыдных троганий - и стон бесстыдный. И дрожь по телу стыда не видела. И губы не принцессы моду переняли и бесстыдно ухо принца начали обласкивать, еще и язык подключая бессовестно.
Младший принц невесту свою ласками, в гареме на всех испробованными, замучивал, дразня кончиками пальцев кожу ее гладкую, пока горячей девица не станет, да языком затем ее охлаждая.
Губами обцеловывая, да на вкус судьбу свою пробуя, когда по перине пуховой ниже пупка суженой своей сполз.
- Пррриииинц!
Ючон от таких маневров в локоны царские руками вцепился, да выгнулся на перине и старался громко не стонать, а то подумают, что будущему зятю хреново стало.
- Стоны твои пению райских птиц подобны! - невнятно высказался Су, уста свои царские от интересного занятия освободив на секундочку, чтобы невесту свою поудобнее развернуть, да уже устами своими упругости ее ягодичные поизучать.
Еще одна порция стонов немаленькая досталась наволочке подушечной вместе с пальцами ее сжавшими, а тело жизнь своей собственной зажило, под устами царскими то дергаясь, то практически растекаясь от жара губ умелых.
Как расслабилась невеста его, так и сотворил грех с ней принц младший, невинность ее сильным напором, да ритмом бешенным, за все дни болезни накопленным, забирая.
Имя невесты своей, как в бреду болезненном, на разные лады своего языка родного перекладывая.
И чем приятнее Ючону становилось, в процессе этого прощания с невинностью, тем больше всего с кровати на полу оказывалось, сначала подушка слетела, потом и одеяло, и даже простыни с перин как-то сбились и вот-вот уже почти сползли на пол деревянный... А принцесса сама не ведала, к чему ее ерзанья приводят, только чувствовала, что взрослой стала и уже настоящей женщиной, плевать, что с причиндалами. Так даже интереснее.
А когда уже солнце над королевством поднималось, и принц все желание свое выплеснул, то на невесту свою всем телом сразу повалился, измученный пуще, чем от болезни.
Но счастливый, хоть и во грехе искупавшийся, прямо с головой своей буйной.
- Воистину, судьба моя!
Тело, теперь полностью ему принадлежащее, обнял, в локоны носом зарываясь, да запах такой родной вдыхая.
И подумывая - как славно, что принцесса его с причиндалами, а то объясняй потом, отчего наследник царский раньше срока на свет явился.
Услышав согласие, принц Юнхо погнал по дорожке знакомой к таверне, где их тоже запомнили, да в два счета все устроил, ибо камней на поясе еще было предостаточно, целый пир своей невесте организовал, а сам сидел, да каваился, когда она с голодухи все тарелки облизывала.
Джеджун нажрался в той таверне так, что и шагу сам ступить не мог, требуя чтоб на руках его в баньку несли, да чтоб банщики вениками его отходили после того, как косу золотую расплетут, да вымоют.
И на принца все смотрел, глазищами своими вновь огромными под шепоток звезд коварный, мол, вот он идеальный мужчина-то, сидит напротив, да на грудь твою в вырезе рубахи видную, с щеками покрасневшими пялится.
Принц смотрел-смотрел, да никак не мог насмотреться, больно соскучился по этой красоте неземной.
Держался еле-еле, чтоб через стол не перегнуться, лакомства оставшиеся на пол роняя.
И после того как наелось его сокровище, да напарилось, протянул ей сарафан подогнанный от самых лучших местных мастериц, расшитый жемчугами, да нитями золотыми.
Даря невесте подарок свадебный, на колено перед ней встал:
- Счастлив буду, если ты при мне переоденешься... - произнес нагло. Ну, хоть посмотреть, раз трогать пока нельзя.
Джеджун заалел, как цвет маков от просьбы такой, наказ звезд вспоминая, про то, что до свадьбы причиндалами-то перед принцами лучше не размахивать.
Но в просьбе такой, на колене высказанной и противиться-то не в силах был, рубаху мужскую с плеч белых спуская, да глаза зажмуривая, реакции невиданной ожидая, потому что звезды сейчас так хором, да все разное оракулу вещали, что, поди, их гомон разбери.
Юнхо аж рот открыл, не имея, как младшенький слабости к плоскостям женским, но так и плоской грудь оракула не была.
А уж когда взгляд дальше побежал, по животу гладкому, да еще ниже, принц не смог сдержать нового вздоха восхищенного.
- Аааах... душа моя... так вот что, оказывается, мне напророчено было... Жена ни на одну женщину не похожая... - и уставился, с колен не поднимаясь, на прелести оракула и еле руки сдержал, чтоб не потрогать.
Зато у оракула, лишь глаза открывшего, на принца у ног своих глянувшего, поднялось все совсем не по-женски, да так, что и за сарафаном-то не спрячешь.
Оракул даже принца заподозрил, что специально тот с размером одежи его напутал. Сарафан уж очень обтягивающий получился.
- Оооох... - по новому выдохнул принц и на колене таки по полу придвинулся к телу манящему ближе.
За ноги свое сокровище обнял, и щекой к выпуклостям прижался.
- Загадка ты моя... волшебная! - странный комплимент отвесил, глаза прикрыв.
От такого румянец Джеджуна со щек на шею перекинулся и по телу оракула расползся.
- Принц, как вы соблазняете-то по заморскому. Нам простым оракулам и не снилось. – сказал Дже.
И ручку свою не женскую на голову принца положил, впритык сейчас судьбы своей не видя и голоса звезд не слыша - влюбился оракул, теперь только сердце ему нашептывать будет, а звезды так – только, если специально погадать решит, да ночью на них посмотрит.
- Это ты меня соблазняешь, свет очей моих... Стоишь тут и соблазняешь... А ведь я совсем... в этих делах... не опытен... и до свадьбы нельзя. - тихим шепотом высказался Юнхо, да так и замер, как был.
- Так я сам семь поколений в стекляшке зеркальной жил, людского тепла, да чувств, сердце кипятящих, не ведал! - признался оракул, на принца сверху вниз поглядывая.
А потом с прищуром на потолок глядя, понимая, что и звезды бесполезные сейчас подсказать не могут ничего путного. Вообще молчат, глазу оракульскому невидимые.
- Свет очей моих... как мне называть-то тебя теперь? Господином? – улыбнулся.
- Вам, иностранцам, все лишь бы называть, да говорить!
Оракул глазами своими, таинственного блеска не утратившими, на принца уставился. И дальше молвил: - Ты жених мой неофициальный, лучше в супруги меня возьми поскорее перед всем белым светом, а потом и всего возьми! - приказным тоном высказался. - Пока я грех на душу не принял и страну твою заранее не опозорил, до свадьбы в пороке искупавшись!
- Возьму. - уверенно заявил тот и пальцы на невестиных округлостях сжал, с пола поднявшись. - Прям завтра поедем... И спразднуем две свадьбы одновременно. Ибо и принцессу надо выдать. И мне, наконец, позволить себе все с тобой желаемое...
Джеджун к телу принца весь исприжимался, все его выпуклости и вогнутости почувствовав, вписавшись в них телом своим идеальнее идеального.
- Аах, принц мой! - на ухо жениху своему шепнул, руками шею его обвивая и горячо шептать продолжил: - Не в силах я от тебя такого, сердцу милого, оторваться, ни на секунду больше разлуки не выдержу, итак полтора года тебя где-то носило!
- Дак по приказу твоему, душа моя, и носило...
Только многолетнее воспитание, да законы царские держали принца сейчас на границе греха, а невеста, словно чертом послана была, с таким-то телом и ароматом его божественным.
- Ложись подле меня спать сегодня, ночь короче с тобой покажется. - шептали уста оракула сейчас греховные, словно уже прокляли их, еще при рождении его. - А там глядишь - и завтра скорее настанет! Итак перед свадьбой сутки видеться будет не положено!
- Ой, душа моя...
Юнхо аж отпрянул от невесты и в глаза ей глянул.
- Ой, как же я засну с тобой? – поинтересовался, ища ответ в лице возлюбленного и взглядом и пальцами его исследуя.
- Молча! И с глазами твоими, взглядом искушающими, закрытыми!
С речами такими утащил оракул принца в спальню, прямо так - на плече закинул и утащил.
На перину пуховую тело царское скинул, одеялом укутал, да под бок его тощий завалился.
Стараясь, однако, бока этого манящего не касаться, чтобы никто про них сказать ничего дурного не посмел.
Еле принц ту ночь выдержал. И все молился про себя, с глазами закрытыми лежа рядом с невестой своей особенной, и не трогая.
За что на утро должны ему были памятник у таверны поставить и за щедрость, и за выдержку.
А там днем, помывшись в баньке, да позавтракав, увез принц свое сокровище во дворец, да попросил короля собирать приданое для обеих прекрасных жительниц его королевства, ибо обоих увозят в страну свою восточную.
Царь и протестовать не стал, узрев оракула в сарафане на три размера меньше.
И от бесстыдницы такой избавиться только рад был, еще и приданое в половину королевской казны между девками разделив.
Чтобы уж точно обеих забрали.
Да церковь за одно утро в убранство приказами своими обрядил, да пары две обвенчал, младшего даже малолетство по их законам не спасло (еще бы он отказался, после того, как настоящий лекарь его с принцессой поутру застукал, да царю все доложил).
Так что теперь сидел царь на пиру двум свадьбам посвященном, мед да самогонку пил, да на дочку свою налюбоваться не мог.
Та сияла в белом пышном сарафане, да кокошнике, жемчугами расшитом, с косой, которая стала почему-то даже толще чем у оракула.
Да и на оракула изредка взглядом своим царским грозным поглядывал, а то мало того, что стекляшка златокудрая старшего принца увела, так еще и за руку того прям на виду у всех держать смела!!
Это еще хорошо, что дочку в процессе тоже пристроил, а так бы точно казнил.
И никаких больше проблем у новоиспеченных пар супружеских больше не было, кроме, пожалуй, дороги к дому длинной.
Но и та была скрашена пиршеством на корабле царском, да темной ночью в легкий шторм ласками старшего принца, что окупались многолетним опытом оракула...
А маменька их счастлива была встретить на родине, да с первого взгляда все просекла и решила отца их сходить помучить, чтоб пока не совсем старые - дочку сделать, все-таки наследников хотелось.
И жили они долго и счастливо. И собрались помирать в один день, да как раз изобрели эликсир молодости.
авторы, вы такие разнообразные
я давно так не ржал, как над нцой в избушке))))))
спасибо за такую прелесть)
я в аське так выражаться начала уже. дописались блин)
farrrfarello , да уж, нца тут особенная. И на ЮнДжешную не решились - Юсу хватило. Жить охота.
Спасибо, что ты с нами)
вот от такой сказочки на ночь точно никто отказаться не сможет))
авторы, спасибо, оно шедеврально
спасибо, я в восторге)
а всё таки жалко что нц ЮнДжешной не было....
но всё теперь я ваш поклонник!!!!)))))
Кориолисса , добро пожаловать в наш дурдом)
Настолько нестандартная вещь )))
просто шикарнейшая вещь!!
люблю вас)
автары. я просто балдю)))))))
и все же я надеялась на ЮнДже. хотя не, чо я говорю - все равно круто было! и маман принцевская мне оч понравилась - прям таки... леди в коже и с плеткой...
ееееее
так их, прынцев этих. ремнем да по заднице. ога!!!!
спасибо огромнео - чудесная трава)
Покури такой травки...и сны волшебные явятся))))
Спасибо)))
Рыдающая ящерица и комок ниток спешащий к невесте домой...я обрыдался
Обожаю, когда из-за меня мужики ругаааются!
Дже отжег, я с этого долго хохотал. Такая манерная дама вышла, ей богу
Во всем королевстве его боялись уже и тихо ненавидели, и недоумевали, чо он опять шастает - принцесса то нашлась!
Юно - гроза района
- Ой хочуу, все хочу! И сауну, и сарафан, и стол шведский!! Все хочу!
Еще бы он не хотел. Губа у оракула явно не дура
а сам сидел, да каваился, когда она с голодухи все тарелки облизывала.
С этого я тоже долго ржал
Хоть это и пиздец просто, а не фик, спасибо. Было весело
"Огонёк" - это нечто
То, как ЧжеЧжун ревел - не менее эпично
Однако с предупреждением не согласна...) Вполне себе фанфик))
Ну и у Юно и выдержка,столько раз от соблазна выстоял(о как тяжело ему было,еще бы такой Джеджун^_^)
А Юсу,что сказать вот они семнадцать лет)))